Рассеивая сумрак. Лекарь из трущоб. Сэм Альфсен
Странные тени теперь начали мерещиться и ему – на деревьях, в кустах, посреди петляющей тропинки. Только спустя некоторое время Нуска осознал, что это была не игра его воображения, а люди. Лесные скользили меж деревьев, как рыба в воде, сливаясь с окружающей их зеленью. За ними невозможно было уследить или как следует разглядеть, словно они были не просто жителями леса, а его частью.
Нуску прямо наяву вновь поглотили ночные кошмары. Он видел, чувствовал и слышал отовсюду запах крови. Стало тяжело дышать и идти. В какой-то момент он даже начал отставать от процессии настолько, что один из лесных подтолкнул его в спину. Лекарь напрягся, но ничего не сказал: для него теперь существовало две реальности одновременно. И одна из них перекрывала яркую зелень зловещим багрянцем.
Нуска сам не понял, когда они вошли в деревню. Просто в какой-то момент вокруг стало больше людей, а на раскидистых ветвях показались небольшие деревянные домики. Сначала лекарь не вникал в разговоры, но затем уже не мог отделаться от этих тихих мелодичных голосов, похожих на щебетание птиц, журчание реки и шорох ветра в листве:
– Это… hain`ha. Он вернулся.
– С ним сын vei`li.
– Что это значит? Сегодня прольется кровь?
– Уже готовят алтарь для жертвоприношения.
– Кого же приговорят сегодня?
– Дочь Мишры.
Не нужно было владеть лесным языком в идеале, чтобы понять таящийся в разговорах смысл. Сегодня прольется кровь. В жертву будет принесен чей-то ребенок.
Нуску затошнило. Он бросил еще один взгляд на эрда и заметил, как плечи того еле заметно вздрагивают.
«Духи, лучше бы это меня заковали! Я бы повопил от боли и упал в обморок – делов-то! А он что? Неужели нельзя просто потерять сознание, чтобы не терпеть всю эту боль?!»
Вскоре их вывели на абсолютно пустую поляну. Каждая травинка на ней была выжжена, а в центре возводился очередной костер. Нуску передернуло от увиденного, он отвернулся. Вместе с эрдом их сопроводили в одну из немногих наземных построек. Круглая хижина была выполнена из бревен и веток, притянутых друг к другу толстыми веревками. Оглядев потолок, Нуска понял, что все щели плотно забиты соломой, а сверху крыша укрыта пропитанной маслом кожей.
В помещении стоял запах хвои. Внутрь вошли только старик, лекарь и Син, ведомый пятью лесными. Снаружи был слышен гвалт: казалось, все лесное племя окружило небольшую хижину в ожидании чего-то.
В доме было довольно просторно. Сюда поместилось бы еще по меньшей мере пятнадцать человек, но, видимо, старик не захотел приглашать больше людей. Убранство было небогатым: в середине зала стояло что-то наподобие деревянного трона, в углу – кровать, круглый стол и несколько табуреток. С потолка свисали оленьи рога и различные изделия из дерева и шкур.
Нуска нахмурился и встал перед Сином, растолкав стражу. Он не хотел отходить даже на шаг, боясь быстрой расправы.
Старик медленно проследовал через комнату и устроился на своем троне, увешенном костями и зубами не только животных, но и людей. Нуска в очередной