Прошлая любовь. Horacio Quiroga
что ты от нее отказался.
– Немного, не много…
– Правда ли, что с тех пор, как вы уехали, он не хочет, чтобы на его поле работали мачете или мотыги?
– Это правда.
– Я бы хотел увидеть результат – вы согласны, чтобы мы пришли и посмотрели на вашу траву завтра?
– Очень хорошо; вот как я это понимаю, – заключил Моран, добавив про себя: – Теперь я понимаю, почему ты собирался приветствовать меня позавчера.....
Люди в баре не были необычными людьми; но один знал о сахарном тростнике, другой – о местных пчелах, третий – об охоте в буше, третий – о гуабиробас: все специалисты в вещах, которые интересовали Морана, чья главная заслуга в этих беседах заключалась в глубоком и искреннем внимании к собеседнику, которое заканчивалось тем, что он открывал ему коренной заповедник своих друзей.
Много играли в шахматы, передавали анекдоты. Но постоянной темой, заботой и страстью страны было выращивание мате, с которым каждый был связан в большей или меньшей степени.
V
На следующий день после полудня Сальвадор галопом поскакал к Морану, и они оба отправились пешком, чтобы посмотреть на ербала, утонувшего в непролазном подлеске.
Сальвадор осмотрел все, отмахнулся от сорняков, скрывавших стволы, и спросил Морана, доволен ли он своим методом.
– Это зависит от обстоятельств, – сказал Моран. Вы торопитесь получить урожай от своих растений, а я – нет.
– Но даже если вы не торопитесь, – заметил Сальвадор, – есть только один способ позаботиться о растениях – очистить их от сорняков.
– Кто знает. Быстрый рост в детстве не всегда является симптомом здоровой и долгой жизни", – заключил Моран, бросив взгляд на свою плантацию.
Сальвадор не возражал, как это всегда бывало, когда Моран так подходил к ведению хозяйства. Он не верил тому, что говорил Моран, это само собой разумеется; но он также не считал свой день потерянным, потому что слышал его и видел его ербала.
Они вернулись.
Мы ждем его дома, – сказал Сальвадор, прощаясь. Мама очень хочет его увидеть.
– Это правда, что Пабло возвращается из Лимы женатым? Я слышал, как об этом говорили вчера вечером, – спросил Моран, не отвечая прямо на приглашение Сальвадора.
– Да, мы ждем его в конце июля. Значит, он придет завтра? Мама хочет, чтобы он поужинал с нами.
– Я пойду, – сказал Моран через мгновение. И после еще одной паузы:
– Я бы хотел провести некоторое время, никого не видя… Я обязательно приду. Они всегда едят поздно?
– Да, но когда бы я ни поехал, это доставит большое удовольствие матери и девочкам. Тогда до свидания, Моран.
– До завтра", – ответил Моран и медленно пошел вверх по холму, скрестив мачете за спиной.
Воспоминание о сеньоре Иньигес вряд ли было приятным для Морана. Он чувствовал ее рядом с собой и без более близкого общения с ней в самые тяжелые моменты своей жизни, когда мать Сальвадора присутствовала, ухаживала