Распутье. Иван Басаргин
target="_blank" rel="nofollow" href="#n_30" type="note">[30] из серого камня. На приплечеке лежали истлевшие тряпочки, окаменевшая лепёшка, ржавый берданочный патрон.
Арсё упал на колени и стал просить духа гор, чтобы он всегда был к нему и его побратиму милосерден, не карал бы бедных-пребедных охотников. Горячо убеждал своего бога Лапато[31], что они не хунхузы, что у них не больше двух рубашек, что они пришли сюда делать добро и только добро.
Журавушка уже недурно понимал язык Арсё, в который вплетались китайские, корейские, удэгейские слова. Но большинство слов было орочских.
Арсё продолжал:
– Мы никого не убили, никого не обманули, мы пришли сюда, чтобы прополоть травы, пересадить молодые корни, сделать плантацию Тинфура-Ламазы ещё лучше и чище. Ты понимаешь меня? Спасибо, спасибо, что понимаешь.
Вошли в пещеру. В ней было сумрачно, но тепло и сухо. Сверху тянул легкий сквознячок. Под ногами хрустнули угли. Кто здесь жег костер? Скоро глаза привыкли к сумеркам. У костра лежала сухая трава, ветки пихты. Кто спал у всесильного огня?
Арсё показал на полоску света, что шла сверху, сказал:
– Пошли наверх, туда дух гор прорубил ступеньки, чтобы люди могли подняться на вершину скалы.
Прошли немного. Арсё показал колодец, в котором тихо журчал ручеек. Поползли по узкому лазу. Стало чуть шире, начали подниматься по ступенькам. И вот они на самой вершине скалы, неприступной скалы. В разрывах туч мелькнуло солнце. В тайге стало светлее.
– Сюда не забежит даже кабарга.
– Да-а, место ладное, будь патроны, можно от тысячи хунхузов отбиться. Один у лаза в пещеру, другой наверху – и никто не сможет выкурить отсюда. Хорошо кто-то придумал.
– Кроме духа гор, такое придумать некому. Это он сделал пещеру, чтобы спасать самых добрых людей. Посмотри вон туда, там растет женьшень.
– Так близко? Давай сбегаем, – заторопился Журавушка.
– Не надо торопиться. Вчера не спешили, не будем и сегодня спешить. Когда в душе зудится, то надо ее почесать. Торопливый конь всегда первым падает на крутой горе. Пошли чай пить, сушиться, говорить и думать.
Вечер. В распадках затабунились новые туманы. Наступила тишина. Арсё долго к чему-то прислушивался, затем сказал:
– Улетела за солнцем квонгульчи, охранница наших корней. Когда мы здесь были с Тинфуром-Ламазой, слышали ее чистый голос. Она была послана сюда духом гор, чтобы охранять наши корни, уводить прочь злых людей.
Заглянула в пещеру первая звездочка, что низко висела над сопкой. Скоро выплывет месяц-ладья, чтобы своим призрачным светом подсветить в тайге. Обязательно выплывет, потому что небесные ладьи не боятся небесных штормов. Лишь для морских ладей шторм страшен. В пещере ровно горел костер. Его сполохи вырывались из зева пещеры, освещали гущару тайги, лапастые ели.
Сон, как всегда на новом месте, был чуток и тревожен. А ко всему мешали спать своим писком летучие мыши, которые изредка садились на головы.
– Твари, спать не дают! – ругался Журавушка.
– Нельзя ругать. Летучие мыши –
Лапато (Лаобату) – дух гор, дух – хозяин охоты.