Отец Иоанн (Крестьянкин). Вячеслав Бондаренко
его собеседники не знают, что это такое. «Вы даже представить себе не можете, что это было за время! – говорил он. – И та Россия – как другая планета! Совсем все другое, сейчас непредставимое!» «Он говорил это с какими-то возвышенными интонациями и часто поднимая вверх руки, как при молитвенных возгласах», – вспоминала слышавшая этот рассказ О. Б. Сокурова. «Мы – николаевские», – с гордостью повторял старец, имея в виду то, что принадлежит к давно ушедшей категории «дореволюционных» людей. И просил в письме: «Имей же, детка, ежедневно пред душевным взором <…> Государя нашего Императора Николая II, предавшего Россию в Руци Божии и скипетр свой – Царице Небесной, а себя – палачам за нее, как жертву живую». Небольшое изображение императора всегда находилось в его келии.
Доводилось ли Ване Крестьянкину самому видеть государя?.. При жизни будущего старца Николай II посещал Орёл единственный раз – 22 ноября 1914-го. Тогда император присутствовал на богослужении в Петропавловском соборе. И вполне возможно, что в многотысячной толпе, стоявшей у храма и приветствовавшей государя мощным «Ура», была и Елизавета Илларионовна Крестьянкина с четырехлетним Ваней и другими детьми.
Но вернемся в 1917-й. Тогда вместе со всей взбаламученной страной Орёл прошел через «весеннее обострение», когда на улицах и площадях бушевали восторженные митинги во славу «свободы» и «демократии»; летнее осознание того, что какого-то волшебного мгновенного обновления жизни ждать вовсе не стоит; осеннее озлобление и опустошенность, последовавшие после разгрома «Корниловского мятежа». Царившее в обществе напряжение разрешилось октябрьским переворотом. В Орле, впрочем, новость приняли далеко не восторженно – 26 октября исполком городского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов осудил вооруженное восстание в Петрограде, а на выборах в Учредительное собрание, прошедших в Орле 12–15 ноября, за большевиков проголосовали только 7 тысяч избирателей из 25 тысяч. О перевороте напоминали лишь редкие красные знамена на зданиях. Тем не менее 25 ноября в городе был создан военно-революционный комитет, немедленно приступивший к организации в Орле «нового порядка». 10 января 1918-го горсовет признал советскую власть единственно законной, а 21 февраля ликвидировал городскую думу и городскую управу. Так для Орла началась советская эра.
Отразились события бурного года и на церковной жизни Орла. Новации в ней начались еще при Временном правительстве. Так, 20 июня 1917 года церковно-приходские школы были переданы в ведение Министерства народного просвещения, а 14 июля принят закон о свободе совести, декларировавший свободу религиозного самоопределения с 14 лет. С недоумением и негодованием многие восприняли такую новацию, как проведение некоего «съезда духовенства и мирян» епархии. В апреле 1917-го этот съезд рассматривал вопрос о смещении с кафедры епископа Макария (Гневушева), назначенного на должность в январе, буквально перед