Пара жизней про запас. Николай Леонов
идиотов, против глупости которых спасует любая логика и хитрость?
Гуров сидел на здоровенном чурбаке, лежащем у плетня, и слушал тихую перекличку оперативников:
– Я Первый, у меня все спокойно. Из живности только собаки, людей не видно.
– Я Второй, все тихо. Веду наблюдение...
Поселок постепенно засыпал. Откуда-то из-за домов со стороны улицы донеслось пение. Видимо, шла компания девушек, звонкоголосо выводя к этой поре уже подзабытое:
– ...На теплоходе-е музыка играе-е-т, а я одна стою на берегу-у...
– Эх, хорошо поют девчонки! – мечтательно вздохнул в наушнике знакомый голос.
– Штык, прекрати засорять эфир! – стараясь говорить без эмоций, сдержанно уведомил Гуров. – Как понял?
Они со Стасом договорились, что позывной Крячко будет Штык, а Гурова – Затвор. Но и здесь присутствовал свой нюанс – автором позывных был все тот же неугомонный Крячко. Узнав, что он – Затвор, Гуров долго смеялся и поблагодарил Стаса за то, что тот не нарек его какой-нибудь Мишенью.
– Понял, Запор... то есть... тьфу! Понял, Затвор. Уже прекратил, – с оттенком укоризны, Штык издал очередной тягостный вздох.
Находиться в засаде для него было худшей из мук. Его непоседливая натура хронически не переносила долгой неподвижности, и он решил хотя бы немного поползать по-пластунски вдоль изгороди, образованной рядами проволоки, меж которой были заплетены всевозможные колючки – сучья боярышника, шиповника, дикого терна. Перемещаясь, как ему казалось, абсолютно беззвучно по высокой, еще зеленой и мягкой траве, он ползком миновал один огород, поравнялся с другим, огороженным полуразвалившимся дощатым забором и едва вознамерился ползти дальше, как неожиданно произошло нечто невероятное.
С громким воплем:
– Ах ты, сволочь! Ну, я тебе покажу! – из зарослей бурьяна с другой стороны изгороди взметнулось нечто большое, сердитое, с чем-то длинным в руках.
Стас и ахнуть не успел, как на его спину опустился толстенный дрын, который тут же взлетел вверх, чтобы опуститься на то же место с новой силой. Но не таков был опер Крячко, чтобы его могли вывести из строя каким-то там дрыном. В долю секунды Стас ушел вбок от разящего удара и, стремительно перехватив руки нападавшего, рванул его в свою сторону, отчего тот, совершив в воздухе пируэт, грохнулся в траву. Стас свирепо навалился на супостата, в последнее мгновение поняв, что это... женщина. Та, судя по всему, начав осознавать, что теперь счет не в ее пользу, голосисто заорала:
– Помо... – но последнее «гите» смогла лишь промычать, поскольку Крячко зажал ей рот ладонью.
– Тихо, дура! Чего разоралась? – зло зашипел он, продолжая крепко удерживать свою добычу. – Ты местная?
Кивком головы и сдавленным мычанием женщина подтвердила, что она кукушкинская.
– А какого хрена драться кинулась?.. – задал он, по сути, глупый вопрос, и тут же до него дошло, в чем причина. – Понял, понял... ты надумала караулить постройки, а меня