Вавилон. Пламя. Ярослава Раскольникова
со стойки тяжелое седло, и, встав на цыпочки, водрузила его на спину лошади, скорее уронив, чем положив. Чубарый конь зафыркал и беспокойно забил копытом. Девочка вздрогнула и осторожно коснулась его шеи.
– Прости, прости… – забормотала она.
На подпругу ушло много времени, девочка не была уверена, достаточно ли затянула ее, но нужно было торопиться. Она схватила узду и завертела ее в руках, пытаясь понять, что куда крепится. Конь упрямился и отворачивал голову, отказываясь брать стальной трензель.
– Ну пожалуйста, родной! – взмолилась девочка и настойчиво натянула узду на его голову. Конь куснул удило, но поддался, и девочка облегченно выдохнула, сунув босую ногу в стремя. Ей было страшно садиться в седло, но трактирщик, который мог появиться в любой момент, пугал куда больше. Схватившись за основание гривы и заднюю луку, девочка привстала на стремени и перекинула ногу. Конь засеменил на месте, недовольно тряся головой.
– Тихо, тихо, – девочка обмотала узду вокруг рук и сжала бока коня ногами, опасаясь свалиться. – Как же ты…
Повернув к ней голову, конь тихонько заржал и пошел. Девочка подняла глаза к небу, шепча благодарности.
Она направила коня вверх по дороге, к выходу из долины. Пахло летом: рожью, цветами и горячей землей. Девочка взглянула на солнце, которое жарило вовсю, и одернула задравшийся сарафан.
– Что будем делать? – спросила она у коня. Тот не ответил. – Вот и я не знаю, – она шмыгнула носом. – Куда податься-то, с клеймом…
Девочка со страхом подумала, что будет, если она не найдет еду, и снова покосилась в сторону Яри, скрип старых сосен которой разносился по всей округе. В Яри никогда не охотились и не ходили туда за дровами, а детей нещадно секли за одно упоминание ее в разговорах. В Коши говаривали, что Ярь полна демонов и разной твари, что там снуют плотоядные крени, и сам лес обвивает заблудившихся путников корнями и утягивает под землю. Ярь всегда громко скрипела даже при полном безветрии; говаривали, что это сгинувшие души, обернувшиеся деревьями, стонут в страданиях. Одна мысль о темных дебрях густой чащи навевала на девочку ужас.
– Пройдем еще с десяток стадиев вдоль кромки, – сказала она коню. – Ежели не повезет, свернем…
Она припустила коня чуть быстрее вверх по холму. Из под копыт его вздымалась пыль. Достигнув вершины, девочка натянула узду, и, прижав ладонь ко лбу, огляделась.
Вид был красив. Оставшаяся позади долина была окружена горной грядой, над которой, крича и переругиваясь, вили гнезда гарпии. Старая Марта всегда стращала, что гарпии охочи до детей, подхватывают их когтями, поднимают высоко и сбрасывают на скалы. Однажды заезжий путник – девочке тогда показалось, что он колдун – посмеялся над этим и сказал что-то о том, что крестьянское невежество и раскаленным мечом не выжечь.
Впереди лежала широкая дорога, уходящая вниз. Девочка заглядывалась на то, как по холмам гуляет ветер, волнами приминая траву. Потом взгляд ее упал на Синие Вершины – длинную горную гряду, покрытую снегом. Даже отсюда она видела пологий склон, ущелья и трещины – интересно, живет ли там кто-то,