Вавилон. Пламя. Ярослава Раскольникова
землю с коротким криком. Она слегка ушибла копчик, но тут же вскочила на ноги, и побежала в сторону сотрясшего землю животного вопля.
Спотыкаясь и сжимая в руке подол, она неслась по темному лесу. Звуки сражения становились все ближе: трещали деревья, слышался рев, топот и свист воздуха, рассекаемого хвостом.
Наконец, Дарири увидела силуэт гидры, с яростью мечущийся между деревьями. Чародейка подобралась ближе, и замерла. Ее руки мелко тряслись. Она нашла взглядом Лилит, которая перекатывалась и бросалась в разные стороны, чудом избегая ударов.
Лилит оседлала гидру, разозлив зверя еще пуще. Чародейка прижала руку ко рту. Она вцепилась рукой в кору, и мелкая щепка забилась ей под ногти. С каждым проходящим ударом сердца Дарири все отчетливее осознавала, что если она что-то не предпримет, Лилит не выжить. Дарири тихо разрыдалась в ладонь, осознавая, на что ей придется пойти. Но у нее не было ни выбора, ни времени.
Дарири поднялась на ноги, дыша резко и громко, чтобы унять рыдания. Она сглотнула ком в горле, и закрыла глаза. А потом запела:
– А ведьма горела, горела горела…
Гидра врезалась в дерево, и послышался громкий треск. Лилит почти потеряла равновесие, но пока держалась.
– Ярче, чем солнце в закат…
Животное взревело, поднимаясь на дыбы.
– А люди глядели, глядели, глядели…
Лилит вновь оказалась на земле, прокатившись по ней кубарем.
– Как та орет…
Гидра занесла хвост для добивающего удара. Закрыв глаза, из которых градом катились слезы, Дарири молвила последнее слово:
– Горя́.
Этот удар хвоста ее прикончит, Варац понял это сразу. Лилит полулежала на земле, и никак не успевала ни встать, ни перекатиться. Время будто замедлилось. Хвост засвистел в воздухе.
Варац зажмурился от внезапной, яркой вспышки. А в следующий миг ему пришлось спешно зажимать уши: лес прорезал шум, в котором с трудом можно было узнать крики. Кричали сотни разнообразных голосов, они кричали громко и надрывно, мучительно, и от невыносимой какофонии их воплей в жилах стыла кровь. Варац спешно проморгался слезящимися от яркого света глазами. Он сильно сощурился, ища взглядом его источник. Впереди себя он увидел пламя – ярчайшее, живое, не имевшее никакого отношения к любому из огней, что ему доводилось видеть прежде. Оно дышало, и воздух вокруг него полыхал потусторонним, чужеродным жаром, от которого Варацу даже на таком расстоянии стало дурно. Гидра с воплем ломанулась назад, мотая головами и на ходу ломая деревья.
Вопли давили на Вараца даже через зажатые уши, а пространство вокруг будто сжималось в кольцо. Чародей инстинктивно пошел назад, и остановился лишь тогда, когда давление сгустившегося воздуха ослабло, снова позволив ему вдохнуть..
Оно потухло так же внезапно, как и разгорелось. Вопли тут же стихли. Воздух будто схлопнулся, издав характерный, ни на что не похожий звук. Когда Варац снова обрел способность видеть, ему открылась пустота выжженной земли, граница