Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции. Роберт Дарнтон
театральные постановки и, начиная с 1783 года, посвященные наукам и искусствам заседания маленькой академии. В городе была своя культурная жизнь, причем довольно активная, но вот чего здесь явно не было, так это сколько-нибудь благоприятных условий для продажи книг, и в особенности таких, которые только что вышли из-под печатных станков в Швейцарии.
Бурк-ан-Брес – единственный город на пути Фаварже, относительно которого в документах содержатся хоть какие-то сведения о людях, имевших привычку заглядывать в книжные магазины. Конечно же, напрямую Фаварже дела с ними не имел. Он продавал книги владельцам магазинов, и поскольку те были специалистами в своем деле, то и разговор о продажах он вел в сугубо профессиональном ключе. Вооружившись проспектами и последним каталогом STN, где значилось три сотни названий, он заходил в магазин и спрашивал, нельзя ли ему переговорить с хозяином. Иногда прием его ждал весьма холодный, как в Арле, где Годьон, единственный на весь город книготорговец, наотрез отказался иметь дело со швейцарскими издателями и с той нелегальной литературой, которую они печатают. В больших городах вроде Лиона или Бордо патриции от книготорговли порою вели себя с Фаварже весьма надменно. По их манерам он сделал вывод: они слишком чванливы и самодовольны, чтобы найти время для разговора не только с ним, но и с агентами других издательств. Если ему все-таки удавалось сунуть им в руки каталог, они, случалось, откладывали книжку в сторону и предлагали ему зайти еще раз, когда у них будет немного свободного времени, – но не раньше, чем они отобедают, на что у них обычно уходила едва ли не вся вторая половина дня.
Обычные владельцы книжных магазинов, как правило, вели себя вежливо, но въедливы были до крайности. Они тщательно изучали принесенные Фаварже образцы книг и проспекты на предмет качества бумаги и печати67. Особое внимание уделялось ценам. Стандартная оптовая цена, которую STN установило практически для всех своих изданий, равнялась 1 су за лист. Соответственно, владелец магазина платил 20 су, или один турский ливр, за том in octavo, состоящий из 20 листов, которые, будучи сложены и разрезаны, превращались в 320 страниц. Изучив каталоги разных издательств, прижимистый книготорговец знал цены на все ходовые книги. Как мы увидим позже, оптовые торговцы зачастую конкурировали между собой, продавая одни и те же книги; так что незначительные расхождения в ценах могли привести к очень существенной разнице в отношении со стороны розничных продавцов. Если хозяину магазина казалось, что ту же самую книгу он может купить дешевле у другого поставщика, он вполне мог начать торговаться с Фаварже, пытаясь сбить цену, – а то и просто указывал ему на дверь.
Несмотря на унифицированный порядок цен на книги STN, пространство для маневра было, и весьма существенное, поскольку те условия, на которых осуществлялась продажа, значили едва ли не столько же, сколько и сами цены. Заказав дюжину экземпляров по обычной цене, торговцы часто требовали тринадцатый в подарок. Некоторые настаивали даже
Фаварже докладывал, что отец и сын Год из Нима были «очарованы тем вкусом, той правильностью печати и вообще тем стилем, которые присущи нашим изданиям».