Василий Теркин. Стихотворения. Александр Твардовский

      Слово ловят жадно.

      Хорошо, когда кто врет

      Весело и складно.

      В стороне лесной, глухой,

      При лихой погоде,

      Хорошо, как есть такой

      Парень на походе.

      И несмело у него

      Просят: – Ну-ка, на ночь

      Расскажи еще чего,

      Василий Иваныч…

      Ночь глуха, земля сыра.

      Чуть костер дымится.

      – Нет, ребята, спать пора,

      Начинай стелиться.

      К рукаву припав лицом,

      На пригретом взгорке

      Меж товарищей бойцов

      Лег Василий Теркин.

      Тяжела, мокра шинель,

      Дождь работал добрый.

      Крыша – небо, хата – ель,

      Корни жмут под ребра.

      Но не видно, чтобы он

      Удручен был этим,

      Чтобы сон ему не в сон

      Где-нибудь на свете.

      Вот он полы подтянул,

      Укрывая спину,

      Чью-то тещу помянул,

      Печку и перину.

      И приник к земле сырой,

      Одолен истомой,

      И лежит он, мой герой,

      Спит себе, как дома.

      Спит – хоть голоден, хоть сыт,

      Хоть один, хоть в куче.

      Спать за прежний недосып,

      Спать в запас научен.

      И едва ль герою снится

      Всякой ночью тяжкий сон:

      Как от западной границы

      Отступал к востоку он;

      Как прошел он, Вася Теркин,

      Из запаса рядовой,

      В просоленной гимнастерке

      Сотни верст земли родной.

      До чего земля большая,

      Величайшая земля.

      И была б она чужая,

      Чья-нибудь, а то – своя.

      Спит герой, храпит – и точка.

      Принимает все, как есть.

      Ну, своя – так это ж точно.

      Ну, война – так я же здесь.

      Спит, забыв о трудном лете.

      Сон, забота, не бунтуй.

      Может, завтра на рассвете

      Будет новый сабантуй.

      Спят бойцы, как сон застал,

      Под сосною впокат,

      Часовые на постах

      Мокнут одиноко.

      Зги не видно. Ночь вокруг.

      И бойцу взгрустнется.

      Только что-то вспомнит вдруг,

      Вспомнит, усмехнется.

      И как будто сон пропал,

      Смех прогнал зевоту.

      – Хорошо, что он попал,

      Теркин, в нашу роту.