Ловец снов. Стивен Кинг
вдруг ощущает легкий холодок, пронизавший до самых костей (многим из которых грозят скорые множественные переломы).
– Да о чем это ты?
– Не знаю, – повторяет Генри. – Может, просто так. Но…
– Неужели опять эта линия? – тревожится Джоунси и, машинально развернувшись в кресле, смотрит в окно, на переменчивое весеннее солнышко. И тут на ум приходит, что парнишка, Дефаньяк, вероятно, съехал с катушек и прихватил оружие (коварный замысел, как говорится в детективах и триллерах, которые Джоунси любит почитывать в свободное время), и Генри каким-то образом это просек.
– Не знаю. Вполне возможно, просто опосредованная реакция на смерть Барри. Видеть его фото на странице некрологов… Но все же поостерегись немного, договорились?
– Ну… конечно, я вполне могу…
– Вот и хорошо.
– У тебя точно все нормально?
– Лучше некуда.
Но Джоунси так не думает. Он уже хочет сказать что-то, когда слышит за спиной робкий кашель и понимает, что Дефаньяк скорее всего уже здесь.
– Вот и хорошо, – вторит он, поворачиваясь к столу. Да, в дверях переминается его одиннадцатичасовой посетитель, на вид совсем не опасный: обычный мальчишка, закутанный в старое мешковатое пальто с капюшоном и деревянными пуговицами, не по погоде теплое, тощий и невзрачный, с панковской прической, неровными пиками торчащей над встревоженными глазищами.
– Генри, у меня срочный разговор. Я перезвоню…
– Да нет, не стоит. Честно.
– Уверен?
– Да. Но только… тут еще одно дельце. Тридцать секунд есть?
– Естественно, как же не быть?
Он поднимает палец, и Дефаньяк послушно кивает. Однако продолжает стоять, пока Джоунси не показывает на единственный, не заваленный книгами свободный стул. Дефаньяк нерешительно направляется к нему.
– Выкладывай, – говорит Джоунси в трубку.
– Думаю, надо бы смотаться в Дерри. По-быстрому, только я и ты. Навестить старого друга.
– То есть…
Но он не хочет в присутствии постороннего произносить это имя, совсем детское, чуточку смешное имя. Да и ни к чему: Генри делает это за него. Когда-то они были квартетом, потом, ненадолго, стали квинтетом, а потом снова квартетом. Но пятый, собственно говоря, так и не покинул их. Генри называет это имя, имя мальчика, каким-то чудом так и оставшегося мальчиком. Тревоги Генри о нем более понятны, отчетливее выражены. Он объясняет Джоунси, что ничего в точности не известно, просто так, предчувствие, что старый приятель, вполне возможно, нуждается в посещении.
– Говорил с его матерью? – спрашивает Джоунси.
– Думаю, – отвечает Генри, – будет лучше, если мы просто… ну, словом, свалимся как снег на голову. Как насчет твоих планов на этот уик-энд? Или следующий?
Джоунси ни к чему сверяться с ежедневником. Уик-энд начинается послезавтра. Правда, в субботу нужно быть на факультетской вечеринке, но от этого можно легко отделаться.
– Вполне свободен, оба дня, – говорит он. – Ничего, если заеду в субботу? К десяти?
– В самый раз, – облегченно вздыхает Генри, теперь уже больше похожий