Алмазы Таимбы. Сергей Мильшин
пару раз, вертолёт снова запустил винты. Народу в салоне и было немного, да из них ещё с пяток человек сошли. Дальше отправились с полупустым салоном: тонкая девушка, похоже, учитель, сопровождавшая троих детей школьного возраста, возвращающихся из лагеря, и сам Иван.
Заложив круг, вертолёт набрал нужную высоту, и геолог опять прилип к иллюминатору.
Лавочки в вертолёте прикручены по бортам, сидеть, навалившись спиной на холодную стенку, не очень комфортно, но терпимо. А вот выглядывать в круглое стекло крайне неудобно. Для этого надо развернуться на девяносто, а то и больше градусов. Скоро поясница начинает заедать, долго не просидишь. Но Иван, сколько мог, старался на неудобства не обращать внимания, уж очень красивые виды разворачивались под бортом. Осенняя тайга – это что-то!
К тому же его одолевало какое-то детское желание – хотелось увидеть хозяина этих мест – косолапого. Но сколько ни всматривался в мелькающие травянистые полянки, ни одного живого существа так и не углядел. Хотя та же девушка из лесничества предупреждала, что в этом году в Эвенкийской тайге полно медведей, спасающихся от пожаров, охвативших северные районы Красноярского края. Скорей всего, она малость преувеличила. Или, что, скорее всего, косолапых в тайге всё-таки не настолько много, чтобы с вертолёта можно было их засечь. Даже с учётом пришлых северян.
Посёлок Ошарово вырос из-за деревьев неожиданно. Только что тянулась разноцветная тайга, несколько секунд, и на выскочившей откуда ни возьмись полянке выстроились две параллельные улицы деревянных домишек с шиферными крышами, убегающие от блестящей глади Подкаменной Тунгуски. Взгляд зацепил разноцветные лодки, приткнутые к её пологому берегу. Ручей, вливающийся в лоно главной речки Эвенкии, людей, спешащих к вертолёту. Рядом с деревянным же посадочным настилом стандартная дощатая автобусная остановка, почему-то повёрнутая к посадочному квадрату тыльной стороной. Причину такого архитектурного решения Поддубный понял, когда машина зашла на посадку, поднимая тучи пыли и лесного мусора. Народ, встречающий рейс, благополучно укрылся от летящих в лицо хвои и щепок за стенкой остановки.
Дождавшись, пока остановятся винты, один из вертолётчиков скинул короткую, на три ступеньки, лестницу, и сам же спустился по ней.
Доски под ногами чуть подрагивали, мужики торопливо разгружали машину. Детей встречали соскучившиеся матери. Иван с лёгкой завистью поглядывал на радостные детские лица, на женщин, тискающих родных, сам он семью так и не завёл. У геологов с семьями вообще плохо.
Воздух, напоенный сосновой хвоёй, показалось, сам лился в лёгкие, отвыкшие от густого таёжного кислорода. Правда, вместе с воздухом в рот пытались проникнуть и стаи комарья, но тут уж ничего не поделаешь: за всё хорошее в жизни надо платить. Иван несколько раз отмахнулся. Впрочем, без результата.
«Так, всё хорошо, а куда идти? На дворе обед. А гостиница тут вряд ли предусмотрена».
Иван обратил внимание