Лес простреленных касок. Николай Черкашин
пулеметами?
– Не, куляметов не бачил. С гарматами. С пушками, пушками…
Глазунов показал ему картинку в справочнике.
– Такой?
– Вось таки! Башня аккурат по углам подрублена, и пушечка вбок сдвинута.
– Т-II, значит…
– Дык вам из погреба виднее, чем нам з гарышча.
– Что такое гарышча?
– Чардак по-вашему.
– Спасибо, буду знать.
Мацей довольно точно показал места сосредоточения танков, это сделало бы честь любому разведчику. Глазунов подарил мужику добрый пластунский нож, дал две сотенные бумажки и отправил с миром в родную хату. Не теряя ни минуты, написал обстоятельное донесение насчет прибытия немецких танков, указав их тип, что делало сводку весьма ценной.
Шалюта прошел кордон под утро, и беседа состоялась, когда уже хорошо рассвело. Майор завесил окно армейским одеялом и рухнул на железную койку, застеленную одним тюфяком, накрылся шинелью.
Снилась Монголия. Она снилась ему нередко, в этот раз во сне была юрта, пустыня, слегка вспученная на горизонте сопками, гимнастерка, выбеленная беспощадным солнцем, белые верблюжьи кости, разбросанные орлами-курганниками, и старец, издали похожий на Будду, а вблизи – на художника Рериха. И Глазунов понимает, что Рерих – это его коллега-разведчик, а может быть, даже и его агент, который, как Мацей Шалюта, вернулся из другой страны, только восточной, то ли с Гималаев, то ли с Тибета, и хочет сообщить ему великую тайну Востока. Вот он силится что-то сказать, однако после первых же слов исчезает, обращаясь в зыбкое марево. Но очень важно вспомнить те первые слова, которые он успел сказать. В них вся соль, вся суть…
Глазунов просыпается, пытается оживить сон. Во сне иногда совершаются открытия, и настоящий разведчик никогда не станет пренебрегать информацией из подсознания. Он достал из полевой сумки карманный томик стихов Басё. Раскрыл его наугад – может быть, он подскажет?
Листья плюща…
Отчего их дымный пурпур
О былом говорит?
Не об этом ли говорил ему Рерих? Или об этом?
Ни луны, ни цветов.
А он и не ждет их. Он пьет,
Одинокий, вино.
Нет, не вспомнить… Майор посмотрел на часы – пора возвращаться в Гродно. И пить свое вино.
В Гродно его ждал сюрприз. Помощник-оператор положил перед ним местную газету, в разделе объявлений был напечатан условный текст для заброшенных из-за кордона диверсионных групп: «Ветеринарный врач приобретет копытный нож, обсечки для копыт, щипцы для кастрации, юхотные ножи». Всё это означало «начать действовать по-боевому». Тайну этого условного сигнала открыл Глазунову самый ценный его закордонный агент из Сувалок – Самусь.
Глава четвертая
Карбышев: «пехоту надо осаперить»
Куда отдвинем строй твердынь? За Буг?..