Мой наполовину. Лила Каттен
и счастлив. Это я так понимаю самое важное, что должно волновать органы опеки, не так ли?
– Все так, а еще нас волнует психологическая составляющая матери ребенка. Юные, неопытные, обольщенные кем-то, они могут быть хорошими матерями, но лишь на время. Пока им не надоест. Они начинают выпивать или вести неподобающий образ жизни.
– Обольщенные? Это вы насилие называете такими словами? Я прошла терапию. И я в порядке. Я не состою на учете и не состояла. Мое психическое состояние в норме, как и у обычного человека. А ваши попытки наковырять то, чего нет, отвратительны. Вы пришли в дом к семье, которая не нуждается во внимании. И жаль, что вы тратите время не на тех матерей. Есть дети, которые вас так и не дожидаются, находясь в страшных условиях. Они умирают, а вы и пальцем не шевелите, нанося визиты не по тем адресам.
– Так у нас тут очень умная малолетка, которая, родив не пойми от кого, пытается тыкать нас в нашу работу? – женщина будто сняла с себя верхнюю кожу и превратилась в гадюку натуральную.
– Мария, пошли, – тут вступилась вторая и потянула ту самую Марию Федоровну за руку.
– Нет, ну, погляди. Она решила, что все знает.
Ее голос стал звонче и противней. Но она все же поддалась и пошла на выход. Обувшись, женщина развернулась и не упустила возможности сказать последнее слово.
– Мы взяли на учет вас, Александра. Будем делать визиты периодически, пока вы не вселите в нас уверенность, что ребенок не находится в опасности рядом с вами.
Я не стала отвечать ей и просто ждала, когда они выйдут за дверь, а после закрылась на замок, почувствовав, как дрожат пальцы.
Глава 8
Не знаю, как точно называется это ощущение. Но сейчас я была злой, отрешенной и потерянной. И еще много чего клубилось и зарождалось внутри меня.
Мама, опека, ситуация и сама жизнь… Как же бесит, как достало это. Если раньше я надеялась, что между мной и мамой возможно какое-то потепление, то сейчас я видела гигантскую пропасть, которая нас отныне разделяла. И с каждой секундой, минутой, часом она становилась все больше. Разрастаясь на небывалые размеры. Многое можно просить посторонним. Близким еще больше. Но есть те табу, которые ты даже принять не в силах. И сейчас я не пыталась этого сделать. С меня довольно. Я не хочу биться головой о стену недопонимания, зная, что там пусто. Закрыто на семь замков.
Она делает выбор, а я подстраиваюсь. Так было раньше. Все. Хватит. Теперь свой выбор делаю я.
Гордей на руках начинает возиться. Тянет меня за ухо, и я словно ото сна пробуждаюсь.
– Ну что, пережили мы с тобой их визит, надо отпраздновать бутылочкой смеси и чашкой чая? – целую его в мягкую щечку и ухожу с коридора на кухню.
После кормления сын еще немного гуляет, и после я укладываю его спать на обеденный сон, а сама после стирки принимаюсь снова за объявления о подработке.
Жаль, что с работы в ресторане пришлось уйти и, естественно, отказаться от ресепшена. До садика нам далеко еще, стоит придумать все-таки более-менее надежный план.
Много вакансий было диспетчерских, но полная тишина мне только снится, а сидеть