Пока не кончится дождь. Сборник рассказов. Анна Арис
удивлённо произнесла Эмили и улыбнулась: – Никогда не была религиозна.
– Я тоже, – я смотрел на неё не в силах даже моргнуть. Казалось, отведи я взгляд даже на миг, и – она пропадёт, растворится в сырой мгле. Легенда об Орфее и Эвридике наоборот: отвернись – и всё исчезнет.
– Всё будет хорошо.
– Всё хорошо. Пока не кончится дождь, – прошелестело в ответ.
Или это произнесла Эмили?..
Я надавил на педаль газа.
Мы успеем.
Мы должны успеть.
В доме страха
- А ты пробовал искать ключ от своей жизни не под фонарем, потому что там светло, а вне фонаря?
– Дело в том, что вне фонаря – темно и ничего не видно.
– И именно поэтому ты находишь всё что угодно, но только не то, что ищешь. Вернее не так: ты упорно ищешь не то, в не том месте. А выход, на самом деле там же, где и вход – нужно просто потушить фонарь и подождать пока глаза привыкнут к темноте…
***
Я мастерски вписался в достаточно крутой горный поворот и остановил машину. Двухэтажный дом весело подмигивал мне стеклами, отражающими весеннее солнце. Выложенная мелкой брусчаткой дорожка вела от калитки до самого крыльца. Весело скрипнув, открылась входная дверь.
Я переступил порог.
Насколько мне понравился этот дом внешне, настолько удручающее впечатление он производил изнутри. Серый ковралин, белёсые обои с темными пятнами какого-то орнамента, лампы дневного света под самым потолком. Крохотный коридор заканчивался столовой, о чем свидетельствовал длинный деревянный стол.
Заперев входную дверь на ключ – странное действо: в наше время все замки закрываются автоматически – я поднялся на второй этаж.
Н-да. Аскетичность и холодность первого этажа с лихвой окупалась роскошью второго. Тяжёлые шторы с длинной бахромой украшали даже коридорные окна. Я открыл дверь первой комнаты: спальня – широкая кровать темного дерева занимала большую часть пространства. Переступив порог, я бросил на кровать пиджак и вздрогнул, затылком почувствовав чей-то пристальный взгляд.
Я обернулся. Параллельно входной двери, на простеньких с виду обоях, висела картина в массивной золоченой раме. Я даже не удивился: в этом доме всё или слишком или отсутствует.
Светло-голубые глаза изображенной на полотне женщины, казалось, цепко фиксировали всё происходящее в комнате. Я подошел ближе чтоб рассмотреть портрет: поразительно контрастирующая со светлыми глазами очень темная кожа, смоляные волосы, зачесанные назад, широкими волнами уходящие от лба на затылок… В бывшей хозяйке этой спальни тоже всё было слишком. Хотя было в неё и что-то неуловимо знакомое…
Повинуясь минутному порыву, я провел рукой по раме. С правой стороны пальцы нащупали какой-то посторонний прямоугольный предмет. Я вытащил его: конверт, пожелтевший, пыльный, без надписей. Вертя его в руках, я решал, что с ним делать: вскрыть или вместе с картиной отправить на помойку. Любопытство всё же пересилило – на ладонь выпал крохотный ключик, такой плоский, что был совершенно