Неокантианство. Четвертый том. Валерий Антонов
к самому телу, то я могу распознать известные мне элементы как условия, при которых изображение тела представляется мне таким, а не иным образом.
Итак, в исследовании познания объектов я нахожусь, с одной стороны, в невыгодном положении, а с другой – в выгодном положении по отношению к исполнителю телесных образований. Наблюдатель тела не ограничен одной точкой. Он может перемещаться и рассматривать тело, до которого не может дотянуться, с разных точек зрения и на основе сравнения конструировать его истинный размер и форму. В познании, однако, я всегда остаюсь познающим субъектом по отношению к познаваемому, и поэтому не могу фактически выйти из себя и занять новую точку зрения, результат которой можно сложить с предыдущей.
Если бы, с другой стороны, глаз был ограничен одной точкой, подобно тому как ум ограничен всеми предметами, он не мог бы, как мы предположили выше для сравнения, измерять свои отношения к какому-либо предмету, расстоянием между ним и глазом. Но наше познание есть само наше сознание в нас; поэтому, если мы хотим найти отношения познания к предметам нашего опыта, мы можем узнать их только в познании самих этих предметов.
Познание природы, математика, метафизика присутствуют, присутствуют с претензией на научность. Их предметы существуют во мне совершенно несомненно, и хотя я не мог бы испытать, что они означают вне моего познания, я имею их в себе. Но есть и различие. Предметы первых двух осязаемо находятся передо мной и имеют строгую связь внутри познания. Этого нельзя сказать о метафизике. Поэтому мы должны попытаться выяснить прежде всего условия, обусловливающие эту строгую связность и относительное единообразие в познании природы со стороны нашего разума. Затем, как только мы найдем в них причину, согласно которой мы должны мыслить в них строгую согласованность по нерушимым законам, согласно которой мы таким образом открыли условия познания нашего духа по отношению к предметам вообще, мы, возможно, найдем также условия, согласно которым непостижимые мыслительные вещи метафизики могут быть постигнуты законным образом.
Эти условия, обнаруживаемые в отношении разума к предметам, действительно связанным в опыте, Кант называет «условиями возможного опыта». Показав, таким образом, путем обратного построения, что они необходимы для опыта, который мы действительно имеем, он считает, что решил свою задачу.
Это обратное построение не является кругом, точно так же, как если бы, имея две стороны и включенный в них угол, которые были отделены как необходимые для построения треугольника, человек теперь осуществил это построение и тем самым документально подтвердил правомерность своего утверждения. Не оставил ли Кант тем самым пробел, который будет затронут позже, не доказал ли он тем самым, что пространство, время и категории являются априорно необходимыми средствами построения опыта, а также доказал ли он, как он убежден, что они имеют