Эндорфин. Стас Разин
За воротами были железные решётки, толщиной в мою руку. Между ними не смогла бы пролезть даже голова младенца, а запах железа, исходящий от них, был уловим за десятки метров.
– Стой! Кто таков будешь?! – строго и раздражённо спросил человек, стоявший по ту сторону стены.
– Я… Никто… – сказал я. Из моих глаз ручьём потекли слёзы, а губы мои тут же уловили мягкий привкус соли и железа.
– Ну что же, Никто, расскажи мне свою историю, – раздался сзади меня холодный бас.
Я обернулся и увидел высокого и тощего человека, больше похожего на ствол сухого дерева, нежели на представителя рода людского. Его бледная кожа блестела на ярком солнце, а густые брови были покрыты испариной. Он смотрел на меня как-то странно. Так смотрела на меня мать, когда я совершал проступки. Но во взгляде его было и нечто иное. Это было… Удивление? Обречённость? Что-то совершенно мне непонятное. На его лице красовался огромный шрам. Только зверь мог оставить его, подумалось мне. Мужчина подошёл и крепко обнял меня за плечо.
– Открывайте ворота! – громко рявкнул он.
– Ты знаешь правила, Лебсли! Это уже не впервой! – Огрызнулся сторож, но тут же получил сильную затрещину от кого-то.
– Пусть проходит, – раздался весёлый приглушённый голос.
Я не смог разглядеть лица этого человека из-за решёток, но строгая форма цвета голубой лазури, надетая на него, дала мне понять, что он далеко не последний человек в этом городе.
– Простите за грубость, сэр! – извинился сторож, попутно потянув за рычаг.
Как только ворота открылись полностью, Тощий, а именно так я прозвал Лебсли, затащил меня внутрь. Передо мной открылся шикарный обзор на город: величественные белокаменные дома слева и справа; длинная и чистая улица, вымощенная камнем и мрамором; златая колокольня, тот час запевшая будто бы для меня; многочисленные лавки и таверны, заполнявшие всю улицу. Магазины с драгоценностями и бесконечное количество стражей, вооружённых до зубов: гигантские алебарды, блестящие на солнце, короткие сабли, закреплённые на кожаных поясах и деревянные дубины на спине. Вдали виднелась синева океана. Такая же, как и форма человека, впустившего нас. Густая борода, завязанная в косичку, длинные волосы, хвостиком закреплённые на макушке, длинный и тонкий шрам на брови, тянущийся до скулы. Глаза его были ярко-голубого цвета, а нос напоминал картошку.
– Давно не виделись, Лебсли! – обратился он к Тощему, радостно улыбаясь.
В ответ не последовало никакой реакции, а воздух как будто потяжелел.
– Кто вы и куда меня тащите?! – не выдержав, закричал я.
– Замолчи, малой, ты меня раздражаешь, – проскрипел зубами Тощий.
– Отпустите меня! – начал вырываться я, кусая его иссохшую руку.
Звонкий шлепок. Моё сознание тут же улетело куда-то далеко за горизонт, распадаясь на многочисленные сны.
– Просыпайся, –