Мера всех вещей. Платон
γέγονεν. Grammaticus Beckeri anecdot. I, p. 313, ὑπόγυον: τό παραυτίκα μέλλον γίγνεσθαι. Eustath. ad Iliad. v. 61, 920, 32: δῆλον δε, ὅτι παρὰ τὰ γυία, ὁ τὰς χεῖρας ἰδίᾳ δηλοῖ πολλαχοῦ, γίγνεται καὶ ἡ ἐγγύη, ἡ ὡσανεὶ ἐν χερσὶ τιθεῖσα τὸ κατεγγυηθέν, καὶ τὸ ὑπόγυον, ὅ εξ ὑπογύου λέγεται, τό ἐγγὺς; φασί, προςδόκιμον ἤ παραυτίκα γεγονός καὶ, ὡς εἰπεῖν, πρόχειρον, ἣ μάλλον ὑπόχειριον. Etymol. Magna: ὑπόγυιον, παρά τό γυίον, ὅ σημαίνει τὸ μέλος, οἰον τὸ ἐγγύς τῶν μελών, ἢ ἀπὸ του γυία, ὅ σημαίνει τὰς χεῖρας. Впрочем, смысл этого выражения был бы еще яснее, если бы вместо ἐξ ὑπογυίου стояло ἐξ ὑπογείου; по крайней мере, русская поговорка явиться как из-под земли выражает такую же неожиданность явления.
43
С чего ты взял, добряк, πόθεν, ὦ γαθέ; Штальбом неправильно замечает, что этот вопрос имеет здесь значение отрицательное, как у римлян, quid ita? Наречия πόθεν в этом смысле греки не употребляли. Здесь обыкновенное опущение глагола λαμβάνειν. Πόθεν ἔλαβες, ὦ ᾿γαθέ.
44
Сократ высказывает ту мысль, что человек, плохо знающий свое дело, помогает своему невежеству похвалами людям, которые должны быть его ценителями. Похвала им есть обаяние, или очарование их рассудка – нравственный опиум, под усыпительным влиянием которого людям хвалимым и самое глупое кажется чрезвычайно умным, и самое постыдное представляется редкой добродетелью.
45
Все это, конечно, должно понимать как шутку, которой Сократ искусно прикрывает свой догматизм, выдавая себя за ученика Аспазии в науке красноречия. Так разумел настоящие слова Платона и Плутарх (vit. Per. T. 1, p. 638 B): ἐν δὲ τῷ Μενεξένῳ τῷ Πλάτωνος εἰ καὶ μετὰ παιδιᾶς τὰ πρῶτα γέγραπται, τοσοῦτόν γε ἱστορίας ἐνέστιν, ὅτι δόξαν εἰχε τὸ γύναιον ἐπὶ ρητορικῇ πολλοῖς Αθηναίων ὁμιλεῖν. Об Аспазии, женщине редкой красоты и гибкого ума, упоминает и Ксенофонт (Mem. II, 6) и называет ее учительницей Перикла и Сократа, но, конечно, иронически, Weiskius ad loc. Xenoph. Memorab. Впрочем, сравн. Max. Tyr. XXIV, p. 461. XXXVIII, p. 225.
46
Конна Сократ и в Эвтидеме (p. 272) называет своим учителем музыки и как там, так и здесь говорит о нем иронически. Шлейермахеру кажется странным, зачем Сократу, говоря о своей учительнице риторики, вздумалось вспомнить и о своем учителе музыки. Это представляется ему до того нелепым, что он первую, или разговорную, часть Менексена почитает подложной – заключение слишком скорое и опрометчивое. Я думаю, напротив, что Сократу не было ничего естественнее, как по Аспазии, per combinationem idearum, вспомнить о Конне, так как обе эти личности представлял он своими наставниками и обе делал предметом одной и той же иронии. Но что его мнение об этих лицах надобно разуметь в смысле ироническом, видно даже и из того, что Аспазию ставит он выше Антифона, а Конна – выше Лампра; тогда как известно, что Лампр во всей Греции почитаем был музыкантом превосходнейшим. C. Nepot. Epaminond. с. 2. Plutarch. de music. T. II, p. 1142. Athen. II, 6. Посему несправедливо порицает Платона и Атеней (XI, p. 506), будто он в этом месте унижает Лампра и Антифона; между тем как о них имел высокое понятие и Фукидид (l. VIII, с. 68). Принимая сравнение Сократа в смысле ироническом, мы видим, что Платон не только не унижает этих мужей, а напротив,