Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II. Борис Григорьев
на каждой станции были выбраны комиссары – расторопные дворяне «из лучших фамилий» по 2 человека на каждой станции, «дабы замешательства отнюдь бы не было, люди были бы привычные, а лошади смирные».
Выборы комиссаров везде прошли гладко, кроме города Рыбинска. Предложенные две кандидатуры отпали: один уехал в Москву, а второй сказался больным. Замена одного из них – прапорщик Андрей Свитин – оказался человеком малопригодным: «вместо надлежащего присмотра за лошадьми и кучерами» стал нещадно бить кучеров и, несмотря на неоднократные увещевания со стороны рыбинского предводителя князя Н.А.Вяземского, продолжал исправно «в пьяном образе» заниматься рукоприкладством. Прапорщика заменили секунд-майором Жоховым, но Свитин сдавать свою должность Жохову отказался и продолжал «руководить». Потребовалось вмешательство самого Н.И.Аксакова, чтобы устранить буяна и убрать его с глаз долой.
О недовольстве крестьян непосильными заданиями, о склоках между дворянскими предводителями, поставлявших негодных лошадей и кучеров, о пошехонском исправнике Небольсине, вдруг вступившемся за обиженных мужиков, о запрете губернским чиновникам участвовать во встречах императора и о нежелании ярославских помещиков вылезать из своих поместных нор для встречи государя, о спорах в каких мундирах следовало встречать Павла – в дворянских или военных, о заготовке припасов, посуды и мебели (Куракин из Петербурга «спускал» соответствующие подробнейшие указания о меню) мы здесь сообщать подробно не будем – от них у губернатора и его подчинённых голова шла кругом.
Мологский предводитель А.С.Мусин-Пушкин с сокрушением докладывал, что в Мологе «лимонов свежих, спаржи, шампиньонов, капусты цветной» днём с огнём «сыскать не можно», что графинов, стаканов и рюмок, да вин столовых и красных, не говоря уж о портере тоже «отыскать здесь негде». От этого донесения Аксаков и ярославские чиновники пришли в ужас и приказали Алексею Семёновичу «чрез благонадёжных и опытных дворян» добыть необходимое во что бы то ни стало – хоть в соседних губерниях! Иначе… Иначе всем будет плохо! В помощь Мусину-Пушкину Ярославль выслал целых 250 рублей. И вправду: добывали необходимое, разослав «эмиссаров» во все окрестные города и веси, включая Москву. Были назначены также комиссары по кушаниям.
Высочайший поезд состоял из 4 карет, 37 колясок и 2 кибиток. Император и великие князья сидели в трёх отдельных колясках. Особые экипажи предусматривались под гардероб, для камердинера, парикмахера, для аптеки и аптекаря, для сенатского экзекутора Катенина и «сенатского батальона офицера Поскочина», а также для поклажи лейб-кучера, для казны и проч. Восемь колясок занимали повара и кухня. Девять персон свиты ехали в отдельных экипажах, менее важные члены свиты ехали по двое в каждом экипаже.
Между тем секретарь Павла, известный поэт Ю.А.Нелединский-Мелецкий 3 июня из соседней