Паткуль. Неистовый лифляндец. Борис Григорьев
состоялся их съезд, на котором присутствующих ознакомили с письмом генерал-губернатора. Текст письма информировал о недовольстве короля последним их прошением и о его приказании подписавшим его барону Круншерна и ландратам Фитингхофу и Будбергу явиться в Стокгольм для объяснений.
Письмо вызвало у участников съезда чувства сильного недоумения и возмущения. Все разъехались по своим домам и бурно обсуждали послание короля. Настроение у всех было отнюдь не примирительное. Когда съезд некоторое время спустя возобновил свою работу, то группа депутатов от округа Венден предложили ещё раз зачитать принятое на конвенте прошение на имя Карла ХI. Текст пункт за пунктом был зачитан с трибуны, в то время как участники съезда единогласно подтверждали их правоту. Съезд единогласно признал правильность аргументации своего обращения к королю и ни на йоту не отступил от своих требований17. Выступающие на съезде говорили, что они в любой момент могут представить королю необходимые доказательства своей правоты. После голосования вопроса съезд принял решение направить королю ещё одно прошение и ещё раз разъяснить ему своё отчаянное положение.
Последующее обращение Хастфера к ландмаршалу и ландратам с просьбой выдать ему документы Венденского конвента только подлили масла в огонь. Ландмаршал Г. К. Унгерн-Штернберг и ландраты ответили, что без согласия съезда удовлетворить эту просьбу не могут. У рядовых баронов это обращение генерал-губернатора вызвало бурю возмущения: такого от них не требовал ещё ни один правитель! Дважды генерал-губернатор посылал в зал своего курьера, и дважды ландтаг давал негативный ответ.
Ландтаг заканчивал свою работу и готовился передать Хастферу своё обращение к королю. В самый последний момент в зале появился запыхавшийся посланец Хастфера и сообщил, что по указанию генерал-губернатора съезд объявляется распущенным, а любые собрания баронов запрещаются. Хастфер не скрывал, что в ответ на несговорчивость и строптивость рыцарства он пошёл на явное нарушение правил игры. Съезд пребывал в полном смятении – удар Хастфера достиг своей цели. Никто не возразил, что Хастфер грубо нарушил конституцию Лифляндии и права дворянства. Участники ландтага решили только, прежде чем разойтись по домам, составить на имя Хастфера объяснительную записку, чтобы потом отнести её в генерал-губернаторский дворец. Составив черновик записки, бароны попросили писцов переписать её начисто и передать в руки Хастферу, после чего с чувством исполненного долга удалились на обед.
Хастфер принял секретаря ландтага и начал было читать текст объяснительной записки, как вдруг прервал чтение и вернул документ секретарю.
– Съезд распущен, – заявил он изумлённому чиновнику, – а потому нет никакой надобности заниматься его делами.
«Тем самым весь шум прекратился, и их неистовство уже больше никогда не повторится
Подполковник Адам фон Рихтер и новый ландмарашалл Георг Конрад фон Унгерн-Штернберг пытались подвергнуть сомнению правильность некоторых положений в прошении, но вызвали на съезде такую бурю возмущения, что были вынуждены замолчать.