Паткуль. Неистовый лифляндец. Борис Григорьев
что не знают о нахождении в составе посольства московитов самого царя), разместили гостей в лучших апартаментах и предоставили послам соответствующее их статусу обслуживание. Но в целом приём был сдержанным, холодным, скуповатым – именно настолько, насколько позволяли это сделать принципы шведского гостеприимства по отношению к своему старому и грозному восточному противнику. Шведы, как никто в мире, умеют отвешивать гостям показные гранулы уважительного почтения, сохраняя к ним в душе фунты презрения и подозрения.
Русские, несмотря на свою неопытность и простодушие, сразу почувствовали, что их пребывание в Риге, центре Лифляндской провинции, восточном форпосте шведского королевства, не очень-то желательно. Так шведы не подпустили царя к крепостным стенам, когда он решил полюбопытствовать, что же не позволило в своё время его отцу взять Ригу. Часовые пригрозили ему даже применением оружия. То же самое произошло при попытке Петра взглянуть на стоянку на рижском рейде голландских кораблей. Были отмечены попытки задержания русских курьеров и досмотра их пакетов. За пропитание, за крышу над головой и вообще за все услуги с русских драли втридорога.
Царь был разгневан, и скоро – всего через два года – он припомнит шведам этот приём в Риге, чтобы использовать его в качестве одного из обоснований для объявления войны Стокгольму. Конечно, с формальной точки зрения, шведы в своё оправдание могли всегда сослаться на то, что среди русских «гостей» царя не было, но Пётр отлично знал, что Дальберг знал, кто скрывается под именем стольника Петра Михайлова, так что мог бы действовать подипломатичней. Но шведы в то время вели себя довольно высокомерно – и не только по отношению к московитам.
Следующим пунктом на пути Посольства была Курляндия. Митава оказала русским на редкость радушный приём, герцог Фридрих-Казимир, вассал польского короля, зависимый от всех и вся, висевший между небом и землёй, проявил разумную предупредительность: для разменной карты, которой тогда считалась Курляндия в Европе, и русские могли пригодиться. Курляндия для Петра не представляла самостоятельного интереса, но он «уважил» курфюрста и разгостился у него чуть ли не целый месяц. Царь встречался с курфюрстом три раза, держался запросто, поднимал на руки маленького наследника, тормошил его, целовал и обещал женить на какой-нибудь московской царевне. Министр курфюрста барон Бломберг пишет, что царь уже в Митаве высказывал заинтересованность в приобретении какого-нибудь города-порта на Балтике.
Потом была Восточная Пруссия – Бранденбург с Кёнигсбергом и с хитрым, тщеславным курфюрстом Фридрихом III, тоже вассалом Речи Посполитой, но, в отличие от своего курляндского собрата, испытывавшим непомерные претензии на самостоятельное будущее. Встреча царя с курфюрстом состоялась 9 мая. Фридрих-Вильгельм начал со всех сторон обхаживать молодого царя и устроил ему пышный приём. Курфюрст имел свои интересы, ему снилось