Два мига для тебя. Кэтрин Полански
цвета. К тому же серебро… Лунный свет.
Дарина завтракала в величественной столовой, которая всегда казалась ей немного мрачной: обшитая дубовыми панелями, на окнах тяжелые бородовые занавеси, и предки раздраженно глядят со стен. Почему не всех портретах у предков Эвана такие мрачные лица? И зачем было вешать эти портреты в столовой, а не в той гостиной, которой редко пользуются? «Конечно, мы не можем не показать всем, как древен наш род…»
За завтраком Эван не появился; дворецкий Оливер шепотом сообщил хозяйке, что милорд приказал подать ему завтрак в кабинет. Дарина не была удивлена; наоборот, было бы в высшей степени удивительно, если бы Эван вышел к столу.
«Он все еще зол на тебя. Ты могла бы преподнести ему все в несколько ином свете, смягчить тон, а не кричать на него».
«Я смягчала тон три года. Я устала».
«Ну и кого это волнует?»
Дарина в раздражении положила ложку. Оливер выжидательно смотрел на хозяйку, ожидая распоряжений.
– Оливер, прикажите подать экипаж, – Дарина скомкала салфетку, – и передайте моему мужу, что я отправляюсь к леди Беатрис Локфорд.
– Хорошо, миледи, – дворецкий поклонился и бесшумно выскользнул из столовой, видимо, стремясь оказаться подальше от вставшей не с той ноги хозяйки. Дарина встала и подошла к камину, в котором с утра горел огонь, обогревая холодную комнату. Здесь было несколько уютней: не так давно Эван позволил ей внести кое-какие изменения в обстановку комнаты. Теперь тут стояла мягкая светлая мебель, и легкие занавеси на окнах были всегда раздвинуты. Забравшись с ногами в кресло, молодая женщина обхватила колени руками и прикрыла глаза. Несколько минут тишины, чтобы успокоить нервы, которые откликнулись на слова Оливера о муже как хрустальная ваза на удар молотка. Вот все, что нужно. Несколько минут тишины.
Скрипнула дубовая дверь. Кто-то вошел, потянуло сквозняком, пламя в камине заметалось. Дарина не повернула головы. Она знала эти шаги.
Эван.
Тяжелая ладонь легла ей на плечо.
– Прячешься от всех?
– Только от себя, – печально усмехнулась она.
Голос Эвана был немного виноватым. Значит, муж пришел мириться. За три года Дарина успела хорошо изучить его… только он до сих пор не знал, какая – она.
Может быть, потому, что его это не слишком интересовало? Или он видел не ее, а кого-то еще?
– И как, успешно?
– Нет.
Он усмехнулся, ладонь скользнула по ее шее, осторожно приласкав.
– Тогда, может, следует заняться чем-то более полезным?
Дарина наконец подняла голову. Эван смотрел на нее без улыбки, вопросительно, почти требовательно. «Ты простила? – спрашивал этот взгляд. – Прости, потому что мне не хочется больше спать одному…» Но чего в этом взгляде не было, так это раскаяния. Если Эван раскается в своих словах, которые он периодически бросает Дарине, – среди лета пойдет снег. Молодая женщина горько улыбнулась про себя. Mea culpa1. Всегда.
Она