Дом Безгласия. Джеймс Дэшнер
Дженни и слышать не захотела об оплате. Едва мы вошли, эта почтенная матрона неопределенного возраста бросилась к нам с объятиями и заохала. Она посадила нас за большой стол в глубине зала и настояла, что подаст ужин за счет заведения. Ее муж Эд как раз в этот момент участвовал в поисках.
Я набрал закусок, чувствуя укор совести всякий раз, когда клал в тарелку очередной сочный деликатес – Уэсли любил это кафе, и мы посещали его как минимум дважды в каждый приезд к бабушке. Усевшись за стол, снова подумал, как в ночь исчезновения Уэсли я ходил во сне и проснулся среди деревьев. До сих пор я никому не признался в этом и в душе уверял себя, что два события абсолютно не связаны. Причем смутно ощущал, что нечто подобное уже случалось со мной в юности.
– Лучшие на свете креветки, – объявила Хейзел, указывая на доску с меню. – Хотя я их вообще-то не люблю. – Она выбрала одну из самых сочных, обмакнула в коктейльный соус и, причмокнув от удовольствия, принялась жевать.
– Тогда откуда ты знаешь, что они лучшие на свете? – искренне недоумевая, спросил Мейсон.
– Что ты имеешь в виду?
– Раз ты не любишь креветки, значит, ты не так часто их ешь. И откуда тебе знать, что именно эти креветки лучшие на свете?
– Глупый мальчик, – изрекла Хейзел с непререкаемой уверенностью. – Это всего лишь фигура речи. На самом деле я их очень люблю.
– Я тоже считаю, что они лучшие на свете, – внесла свою лепту мама. – А я не была нигде дальше Флориды.
Шутка влетела Мейсону в одно ухо и тут же вылетела в другое, а вот Хейзел захихикала, одновременно запихивая в рот две креветки. И хотя меня задело, пусть совсем немного, что близкие ведут себя, как будто ничего не случилось, я понимал – альтернатива намного хуже. Что делать, если они расклеятся подобно мне? А мои родители держались ради внуков, хотя отец, несчастный и опустошенный как никогда, уже не мог скрыть отчаяние. Я чувствовал себя так же, однако ел и улыбался, изо всех сил стараясь больше не плакать.
– Что такое креветки? – спросил Логан. Малыш не ел ничего, кроме куриного мяса. Вот и сейчас ухватил в обе руки по кусочку жареного цыпленка, уже испачкав пальцы, и жевал с открытым ртом.
– Это типа рыбы, – ответил Мейсон.
– Рыбы? – удивилась Хейзел. – На рыбу совсем непохоже.
– Ну как же, – вмешалась мама. – И рыбы, и креветки живут в океане. Не путай брата.
Но Хейзел было не так легко переубедить.
– Бабушка, и тигр, и змея живут в джунглях, но они не одно и то же.
От столь оригинальной трактовки мама уронила челюсть, а затем тихо засмеялась.
– С тобой не поспоришь.
Хейзел повернулась к Мейсону.
– Креветки относятся к ракообразным, которые обитают в различных водоемах и дышат жабрами… – Она запнулась, сообразив, что должна была остановиться на слове «ракообразные».
– Ха! – выкрикнул Мейсон. – Жабрами – значит, рыбы!
Хейзел категорично тряхнула головой.
– Нет, это совершенно различные типы живых существ!
– Живут