Троянский кот. Далия Трускиновская
мужчина…
– А я – женщина!
– Вот уж вовремя вспомнили! – прикрикнул на них мастер Ожьер. – Ну, что ты ему говорила? Повтори немедленно!
– А то ведь нам недолго и в зеркало мастера Жербера заглянуть! Наверняка где-нибудь в восьмом или девятом слое эти твои слова отыщутся! – добавила Маурина. – Ну?..
– Всё бери, мне ничего для тебя не жалко… Бери всё мое добро… Навсегда… – Из глаз бывшей повитухи хлынули слезы. – Никогда для тебя ничего не пожалею – только бери!..
– Вот! – Голос мастера Ожьера прямо-таки громом грянул. – Вот! А теперь то же самое – только наоборот! Немедленно!
– Сию минуту! – сурово громыхнула и Маурина.
Туанетта сделала три шага по направлению к Изоре и Жалобному Магу.
– Как же он без… без… – начала было она, да вдруг осеклась – сама уразумела, что собирается сказать нечто несусветное.
– Сними с него каменное покрывало, сынок, – велел мастер Ожьер Ансельму, и тот, проделал перед физиономией Жалобного Мага все необходимые загогулины пальцами.
Жалобный Маг открыл глаза и, вытянув шею, выглянул из-под своего холщового капюшона. Пошевелил руками, нерешительно улыбнулся.
Туанетта стояла перед ним, глядя в землю.
– Извини… – И он развел руками. – Так уж вышло… Извини… Это было сильнее меня…
– Что – сильнее? Воровкин норов – сильнее? – уточнила Маурина. – Ты полагаешь, сказал – извини, и все довольны, и всех в восторг привел?! Антуанетта! Ежели ты сейчас у него своей силы не заберешь, то и мастер Жербер никогда своих заклинаний назад не получит! Это хоть ты понимаешь?
– Ну, говори! То, что было сказано, только наоборот! – напомнил мастер Ожьер.
– Всё… отдай! – вдруг голос повитухи набрал силу. – Отдай мне мое добро! Навсегда!
И тут же Маурина сорвала с пояса Жалобного Мага маленькую лютню, протянула подруге и буквально впихнула ей в руки.
– Ломай! Ломай о колено!
Так властно она это выкрикнула, что Туанетта взяла двумя руками опасную игрушку, и не о колено – прямо так разломила надвое, а то, что получилось, широким махом кинула направо и налево.
Жалобный Маг вскрикнул.
– Ну вот, – сказал мастер Ожьер. – Теперь, когда Изоре уже нечем мастера Жербера в белых ручках держать, и за нее возьмемся!
Ансельм, не дожидаясь просьбы, снял каменное покрывало с белокурой красавицы.
Она осознала, где и перед кем находится, и так сверкнула глазами, что Маурина и Ансельм невольно переглянулись. Мальчик уж вскинул руки, чтобы накинуть покрывало обратно, однако мастер Ожьер удержал его.
– Ну-ка, милочка, приглядись – что там вы, прекрасные дамы, с личиком делаете, чтобы беленькими казаться? – обратился он к Маурине.
– А тут и приглядываться нечего. Я и тогда, во дворе, всё прекрасно разглядела. Мастер Жербер! Ты что отвернулся? Ну-ка, посмотри сюда! – Волшебница решительно разворотила отшельника к Изоре. – Ты полагаешь, это – та, кого ты любил? Та, кому ты всё отдал, мужской своей сути не пожалел?
Она