Интеритум. Книга 2. Кукловод. Ксения Соловьёва
меня! Я уже видел твою смерть однажды. Я не хочу видеть ее еще раз. Когда ты здесь, я спокоен.
– Но и ты пойми меня! Даже ради встреч с тобой я не могу находиться здесь вечно!
– Давай не сейчас. Мы еще вернемся с тобой к этому вопросу.
– Я надеялась, что с появлением этих молодых людей в моей судьбе что-то поменяется.
– Извини, пока нет.
Странный гость исчез, как и появился, а жильцы замкнутого пространства в безысходности продолжили чего-то ждать.
Изо дня в день закат покидает небеса, и не успеешь оглянуться, как новый рассвет светит в глаза, и так по кругу. И время, цикличность которого незыблема, как аксиома этого пространства. Так не задаться ли вопросом, а не один ли это из девяти адовых кругов? Сколько это будет продолжаться?
Виктория пыталась собрать все свои силы, чтобы не сойти с ума и ждать. Но чего ждать? Кто за ней придет? Как надолго она здесь застряла? А может, навсегда?
В тюремной камере есть страх упущенных лет жизни, но сохраняется надежда побега или окончания срока заключения, а здесь, во временной петле, страха нет, но есть чувство ожидания мухи, увязнувшей в паутине, и надежда – появление паука, который положит этому конец.
Жалость к себе готова разорвать душу, но она здесь не одинока, и жалость можно поделить на всех, а это уже помогает не сойти с ума. Рядом Лариада, пленница маленького домика, и маленький мальчик. Этот ребенок завораживает Викторию и будоражит память. В его характере нет детской наивности, задорства и общительности. Он не ощущает присутствия волшебства в окружающем мире, как это происходит с обычным ребенком. Его глаза наполнены грустью и одиночеством, а взгляд сродни взгляду взрослого, видавшего виды человека. Виктории знаком этот взгляд, она уже когда-то его видела, и он врезался в ее душу, навсегда сохранив память о его хозяине.
В один из вечеров, прогулявшись и насладившись закатом, Виктория вернулась в дом, где перед ней открылась неожиданная картина. Адриан скучая, сидел за столом и неторопливо пил остывший чай, который, скорее всего, налила ему Лариада. Он повернул в сторону вошедшей Виктории голову, и в какой-то момент, по телодвижениям мальчугана, при свете свечей она узнала в нем того Адриана, которого повстречала на Фикте.
– Адриан! – вскрикнула Виктория, кажется, впервые назвав его имя. Имя того, кого она знала, которого любила, но не хотела в этом признаться даже самой себе.
Мальчик махнул головой в знак приветствия и пригласил ее сесть напротив. Виктория совсем по-другому, чем ранее, стала вглядываться в ребенка, в то, как он двигается, смотрит и разговаривает. Она поняла, что в своей жизни ей пришлось встретить двух Адрианов: одного взрослого, а другого совсем еще ребенка. Виктория наблюдала за ним, а в голове у нее зрела мысль, что если Адриану удалось вновь попасть на Фикту, то выход отсюда все-таки есть.
В какой-то моменту нее сам собой зародился вопрос:
– Ты, наверное, появился здесь намного раньше, чем я предполагала?
– Почему ты так решила? – Не поняв вопроса,