Интеритум. Книга 2. Кукловод. Ксения Соловьёва
давая своему хозяину сигнал о том, что счастье окончилось, а впереди его ждет бесконечная горечь утраты и бессмысленность жизни. Он застонал и схватился за грудь… он все понял.
Эол стоял на обрыве, о который били волны, принесенные далеким штормом, а лунный свет, сформировавший дорожку, указывал направление пути в сторону Скалы печали. Человек, потерявший себя, не плачет, не бьется в истерике, не причитает, взывая к справедливости, ему скучно само понятие «жизнь». Эол тряхнул головой и посмотрел на горизонт бескрайнего моря. Затем спустился с крутого мыса к берегу в желании быстрее покинуть место, где он встречался с любимой, и подошел к лодке, ранее вытащенной на берег, чтобы не быть унесенной в море. Он спустил ее на воду, взял весла и начал грести, отплывая все дальше от родного берега, на котором, еще ребенком стоял, глядя на водный горизонт, мечтая о бескрайних морях. А потом этот берег дал ему возможность встречаться с любимой, вон на том мысе. Роса, его Роса! Которая появилась благодаря случаю и больше ни на минуту не пропадала из его жизни. Он был на этой скале всегда и мыслями, и душой. Каждый день он с нетерпением ждал полнолуния, храня в душе надежду, и Роса, влеченная теми же чувствами, никогда не пропускала время тайных встреч. Иногда он проклинал свою судьбу и пытался забыть это наваждение, но всякий раз, когда наступало полнолуние, он уже ожидал ее на морском берегу. А теперь смысл его жизни потерян, и только Скала печали может заглушить его боль.
Ему плыть далеко, и в лучшем случае он прибудет к цели через пару суток, но его это не беспокоит. Он мощно греб против волн и уже выплыл из лагуны на морской простор. Впереди лунная дорожка, ведущая в вечность, а позади несбывшиеся надежды и мечты. Решив отдохнуть, Эол замедлил темп движения лодки и заметил, как наперерез ему, борясь с волнами, мчится один парусный ялик.
Эол в недоумении остановился и, качаясь в лодке на волнах, наблюдал за маленьким суденышком. Ветер попутный, и ялик под полным парусом уже рядом. В нем фигура Лизбет, она замахала рукой, прося остановиться. Их лодки уперлись друг в друга бортами, а Лизбет прыгнула в лодку Эола, обняла его, прижимая свое мокрое от слез лицо к его лицу.
– Эол, дорогой, я знаю, что твоя любимая погибла! Я это чувствую, как и ты! Я знаю, что ты хочешь сделать, и прошу тебя – остановись! – Девушка рыдала, но продолжала убеждать собеседника. – Эол! Будь благоразумен! Подумай о бедной тетке Ребекке. Она не переживет твоей гибели. – Молодая женщина прижалась к нему всем телом. – Я никогда не признавалась тебе в своих чувствах. А сейчас скажу… я люблю тебя! Я не могу без тебя жить! Я умру вместе с Ребеккой, если тебя не будет рядом!
– Лизбет! Ты всегда была мне сестрой! – Эол ошеломлен этим признанием. Он стоял в качающейся на волнах лодке, широко расставив ноги. – Ты с теткой единственно родные мои люди. У меня нет никого, кроме вас!
– Так не уходи от нас! – Лизбет попыталась в лунном свете поймать его взгляд. – Не оставляй своих близких с чувством невосполнимой потери, той, которая переполняет сейчас твою душу!
– Лиз… ты не понимаешь!