Сокол для Веры. Татьяна Тэя
но не останавливает. Так странно иногда смотрит на меня, будто хочет тайну рассказать. Но я и сам всё понимаю. То, что опыт у неё нулевой. И от мысли, что буду первым, у меня ещё больше сносит крышу.
А я обязательно им буду. И что-то подсказывает мне, что ждать осталось недолго.
Мне хочется, чтобы она запомнила свой первый раз, как нечто прекрасное. Даже не понимаю, откуда во мне эта идея. Романтические прогулки под луной и устланное лепестками роз ложе, как в той пошлой песне, – это точно не ко мне. Но для Веры я бы, наверное, что-то подобное организовал. Хотя с другой стороны, надо ли ей самой это?
Терзаю её губы, мягко покусываю и глубоко целую, ладони живут своей жизнью уже под одеждой. Вера дёргается и дрожит, потому что страстно хочет того же, что и я. Только боится.
– Всё-всё, малыш. Успокаиваемся.
Убираю руки из опасной зоны.
– Да я спокойна, – отвечает нервным голоском, опровергающим её же слова.
– А это я себя уговариваю.
Вера вздыхает и прижимается к моей груди, укладывает щёку на плечо. Глажу её по волосам, чувствуя необычайный комфорт нашей тишины.
Страсть остывает, но эмоции, которыми мы обменялись, они будто заряжают живительной энергией. Эти дни я был опустошён, а сейчас этот маленький энерджайзер снова вдохнул в меня силы.
И желание жить.
И делать что-то…
– Лёш, что случилось? – спрашивает, и её выдох достигает моей шеи, приятно щекоча кожу.
– С родными проблемы.
Отстраняюсь и смотрю, как Вера покусывает губу в нерешительности.
– Могу я чем-то помочь?
«Чем, малыш, ты можешь тут помочь?» Мне даже смешно.
– Думаю, что ничем. К сожалению.
Снова терзает губу, но кивает.
– Больше не пропадай, пожалуйста.
В этой короткой фразе скрыто многое. И то, что она не решается мне высказать, хотя, наверное, очень хочет. Я не обещаю ничего, лишь коротко отвечаю, что постараюсь.
***
Когда звонит адвокат, я ничего хорошего не жду. И в целом правильно делаю. Долго и муторно выслушиваю подробности, что исход судебного дела, скорее всего, сложится не в мою пользу.
Корпус телефона трещит, когда сильнее сжимаю его в руке.
– Мы можем как-то повлиять на судью?
– Боюсь, там уже всё схвачено. И не нами.
– Перекупить?
– Сомнительно.
– Понятно. А какие варианты у нас есть?
– Подать апелляцию после.
– А более быстрые?
– Эм… поджечь здание суда?
Усмехаюсь на тёмный юмор. Если бы это решило все проблемы, можно было бы и организовать.
– Не такие радикальные.
– Их нет. Если мы хотим остаться в рамках закона, остаётся привычная схема.
Мне совсем не нравится, что родительская квартира в центре Москвы уплывает из рук. Тихий двор, маленькая узкая улочка, пятый этаж старого дома, всего три комнаты, но огромные, под сто пятьдесят метров. Лакомый кусочек для мошенников.
– А они оставались в рамках закона, когда подсовывали матери договор по