Всё будет, Файн?. Эйлин Фарли
был не причастен, но, кажется, Питтерс проследил за нашим коротким диалогом со стервой. И сделал неверные выводы…
– Где ваши учебники, мисс Файн? – не отрывая от меня взгляд, сухо произнес он.
– В библиотеке, наверное, простите, не успела сегодня туда заглянуть. Но всенепременно сделаю это завтра.
– Хорошо, – кивнул он. – Уж сделайте одолжение, загляните.
Питтерс щелкнул пальцами по вееру, намекая на то, чтобы Уна прибралась на учебном месте. Она открыла рюкзак и сгребла туда карты. Чертов сюрреалистический рюкзак, который на сей раз с дерзостью отвесил оплеуху зануде-преподавателю.
– Мистер Питтерс, разрешите мне уйти. Что-то неважно себя чувствую, – вяло произнесла новенькая, поморщившись.
Уна Файн как-то чувственно, медленно провела ладонью по низу живота. Боже, мне хотелось провалиться сквозь землю! Она намекала на то, что у нее эти дни? Питтерс сглотнул с растерянным видом и немного смягчился в лице. Видимо, он понял, что лучше пойти у новенькой на поводу, нежели позволить ей и дальше срывать занятие.
– Хорошо, идите, – мотнул он головой в сторону двери.
– Можно этот, – стерва кивнула в мою сторону. – Проводит меня до медкабинета?
Полный паралич! «Этот». Она даже не потрудилась узнать моего имени, но успела унизить фразочками, втянуть в свои странные нахальные игры.
– Ладно, мистер Натанзон, проводите, – преподаватель смерил меня о-очень странным взглядом.
Я плелся на ватных ногах вниз по ступеням за новенькой. Шлейф аромата не абрикоса, а сладкого персика. Шепотки и похихикивания доносились со всех сторон. Эти звуки словно сжимали пространство до пятачка, на котором находились лишь я и она.
Выход из аудитории. В лицо ахнул поток свежего воздуха из настежь открытой форточки в коридоре. Я глубоко вздохнул, чтобы хоть как-то унять панику от пережитого.
– Ну, пока, Натанзон, не благодари за возможность прогуляться, – произнесла стерва, даже не обернувшись.
Она бодро зашагала в сторону выхода из колледжа, накинув тощий рюкзак.
– Су-ка! – прошипел я.
Глава 2
Скомканное постельное белье. Кровать. Духота от неотрегулированных батарей. Джонни МакНил рядом. Годы неправильных отношений. Мы так и не нашли иного способа времяпрепровождения, кроме как занятия сексом. Не знаю, как насчет Джонни, но я чувствовала себя после близости с ним мутно, неприятно. Не грязно, но странно. Будто бы опять дала слабину. Будто он опять победил, потому что природа наградила его силой, большим членом и выносливостью в койке.
И дело вовсе не в умопомрачительном удовольствии, от которого нельзя отказаться; наша связь во всех аспектах давненько стала какой-то приглушенной. Ржавый, тесный батискаф на дне мутного озера. Жизнь далеко не на полную катушку. Скорее, тактильные контакты, теплота соприкасающихся тел – те крупицы, которые на время приносили успокоение, иллюзию нормальности.
Поцелуи Джонни в постели через мольбы: «Прости меня, крошка, прости,