Чудные. Тина Мирвис
понять, в каком обществе вращается её подопечная.
Каждому по возможностям.
Посланники
– Значит так. Сейчас твой алкаш придет, бегом ставишь ему укол, – Чехов дал Амадею заряженный шприц, – он отключается, а мы наводим тут цивилизацию.
– Хм… но я не умею… – попытался было протестовать венский классик.
– Это по силам даже тебе. Тычешь в любое место на руке или ноге. Можно в зад. Он не должен нас видеть.
Посланники спрятались в дальней комнате. И как раз вовремя. Зашуршал замок, Моцарт кинулся в прихожую, скрипнула дверь, Кавалер вырвался из рук хозяина и ринулся проверять свои владения, таща поводок по грязи. Дальнейшее заняло секунд тридцать.
– Ррр, ававававав… – разорялся собачий сын. Раздался какой-то шум.
– Блядь, вот же падла кусачая! – взвизгнул бас.
– Уберите der hund… собакъ – у меня аллергий! – закричал кто-то с акцентом.
– Старина, не обижай песика, – сказал ещё один голос, но, видимо, было поздно, потому что Кавалер обиженно заскулил.
– Что там творится, твою мать?! – гневно спросил Вавилов у Моцарта и тут же стал тихо оседать на пол. Он даже не почувствовал укола.
– Готов, – крикнул в направлении комнаты один из создателей Фигаро.
Из-за косяка показались лица посланников. Чехов сориентировался первым, вышел и помог Вольфгангу перетащить тушку Вавилова подальше от порога, чтобы закрыть дверь.
– Отлично, часов семь он проспит. А теперь – за уборку, – провозгласил Чехонте. – Сергеич, перестань собаку тискать, пусть его бегает.
– Но у меня есть аллергий! – Возмутился Бетховен.
– Нет у тебя, Людвигван, никакой «аллергий» и быть не может, ибо ты умер сто девяносто два года назад. – отрезал деревенский доктор.
– Итак, господа, имеем три мелких камеры, одну кюхен, одну ванную, один клозет и вот это странное пространство. Всё одинаково засрано. Итого шесть помещений. Нас тоже шестеро. Тянем жребий? – Огласил фронт работ Амадеус.
– Нихт, сразу видно друг Моцарт, что ты никогда сам не убирался, всё горничные да кухарки, – ответил за всех Довлатов. – Начинать надо от самой дальней комнаты, потом кухня, потом санузел.
– Что есть санузел? – деловито включился в разговор Войтыла.
– Ну, иль баньо это, по-вашему, Кароль.
– Ох, scusarmi… – смутился Папа Римский в отставке.
– Гут, Серж, тебе, наверное, лучше знать. Руководи! – разрешил Моцарт
– Тогда, для начала сгребаем мусор, – скомандовал Довлатов и скинул со шкафа какую-то коробку. Из неё выпала целая куча фотографий и комок пыли. Установить, чего было больше, не представлялось возможным.
– Апчхи, апчхи, аааа-пчхи…кхе-кхе… – расчихался, а потом и закашлялся Бетховен.
Наскальная живопись.
Певец, журналист, студент, школьница
– Кхе-кхе-кхе, – опять закашлялся Кенар, затянувшись сигаретой. Они с Масловским уже в третий раз сходили за добавкой в гастроном – успели прям перед закрытием