Осколки недоброго века. Александр Плетнёв
– по пологому пандусу под свод крыльца, так как накрапывающий дождик усилился.
Уже выйдя из кареты, Александр Алфеевич, вдохнув вкусный запах павшей листвы увядающего парка, увидел на боковой аллейке фигуру императора, возвращающегося с прогулки.
Стоял, вежливо ожидая. Дескать, «Звали? Я тут, вашество!» Смотрел, по мере приближения, исподволь изучая, подмечая.
На властителе одной шестой части суши простой, залубенелый под дождём парусиновый плащ. Непроницаемое лицо со слегка печальными вислыми от дождя усами, в повзрослевших глазах – ясность мысли.
«Что наступает, когда человек, наконец, обретает понимание и выбор, – делал свои выводы Гладков, – или смиряется с единственным. Какое основное свойство правителя? Применять данные ему ресурсы, использовать людей, их умы и умения: чиновников, инженеров… даже музыкантов и поэтов всяких в целях пропаганды. И политиков, насколько они полноценны при самодержавии. Стоишь во главе и дёргаешь за ниточки. Главное, людей правильных подобрать и задачу ставить, не миндальничая. Деликатностью державу сильной не сделать.
А Николай заметно изменился. Лёгкая меланхолия от осени, но былой отрешённости и равнодушия уж нет. В общем, вырос мальчик».
Как-то уживается в человеке наряду со здравомыслием вера во всякие дурные приметы или же наоборот – в добрые знаки.
Древние суеверия продолжают жить даже в нас – оциниченных детях компьютерного картирования, взирающих на мир с точки зрения байтово-пиксельной составляющей[24]. А что уж говорить о рождённых в девятнадцатом веке, истово молящихся на распятие и только-только ухватившихся за гриву научно-технической революции. Хотя… физики – умники-теоретики завсегда, а ныне и подавно стали выходить за терминологию классической науки.
Но да вернёмся к делам нашим скорбным.
Государь император Всероссийский Николай II, далеко не глупый и образованный человек, неся в себе грузом всю трехсотлетнюю память дома Романовых, точно какой-нибудь феодально-дремучий Иван Грозный всякий раз оглядывался на символы и пророчества, прислушиваясь к святым отцам и астрологам, замирая пред вещающими юродивыми. Да что уж – всерьёз воспринимая модные на это время спиритические сеансы.
И что там ему эти чужаки-попаданцы?!
Вот приди они с горящими глазами знамений господних, наверняка бы предупреждения грядущих лихолетий легли в более благодатную почву. А так…
А так… – безбожники. Адепты бесцеремонной логики и прагматизма. Хулители устоев.
Понятия «судьба», «предопределённость», «перст божий» (то, что проскользнуло у пришельцев из грядущего как «упругость времени»), точно дамоклов меч, висели над головой и думами самодержца. Уже который раз подкидывая упрямые доказательства: приказал содрогнувшись и сгоряча снести дом купца Ипатьева, планируя поставить на том месте храм-церквушку, скромно назвав: «мученику Николаю». И?..
Погодя доложили: «исполнено – дом снесли, с церквушкой покуда заминка
Подразумевается картирование мышления.