Крепкий орешек Джонс и нарисованный город. Роб Биддальф
Сама напросилась… – робко ответил он.
Роквелл протянул руку к картинке, расставив широко пальцы, словно собирался ухватить яблоко. Улыбнувшись Орешку, он впился глазами в рисунок и глубоко вздохнул.
И тут случилось загадочное. Роквелл ожидал коснуться бумаги, но не почувствовал… ничего. Совсем. Рука продолжала двигаться. Она погружалась вглубь рисунка, прямиком к яблоку. Кончики пальцев что-то нащупали, рука безотчётно сжалась, и – чудо из чудес! – изумлённый Роквелл вытащил из листа бумаги рисунок и замер, держа яблоко в вытянутой руке.
15. Яблочная пыль
Глаза у Роквелла открылись так широко, что Орешек даже подумала, они сейчас выскочат из головы и запрыгают по полу, как мячики от пинг-понга.
– Ну что, теперь ты мне веришь? – спросила Орешек.
Не успела она договорить эти слова, как произошло ещё кое-что загадочное. Нарисованное яблоко, которое Роквелл держал в руке, стало медленно осыпаться.
– Что такое? – пронзительно вскрикнул Роквелл, глядя, как яблоко исчезает.
Через несколько секунд от яблока осталась только маленькая кучка очень тонкого серебристо-серого порошка.
Роквелл посмотрел на Орешка.
Потом посмотрел себе на руки.
Потом снова посмотрел на Орешка.
– Что, во имя всего доброго и хорошего, что есть на свете, только что произошло? – прошептал он.
– А я тебе говорила, что история странная.
– Странная?! – завопил он. – Да это чертовски же потрясающе! Это как что-то из Гарри Поттера!
Орешек в замешательстве смотрела на этот непомерный и неуместный восторг Роквелла.
– НИФИГАСЕБЕ! НАСТОЯЩЕЕ ВСАМДЕЛИШНОЕ ВОЛШЕБСТВО! Ты понимаешь, что это значит? Ты станешь такоооооооооой богатой!
И он пустился в пляс по лаборатории, распевая какую-то чушь, будто в мире богатых людей никогда не заходит солнце.
Когда он, двигаясь лунной походкой, вернулся наконец к Орешку (да ещё крутанулся на месте, громко выкрикнув ей в лицо: «Ух-ху!»), она прижала палец к его губам.
– Тссссссссссс! Ты что, хочешь, чтобы весь мир узнал, что у нас тут?
– Э-э… да. Да, я хочу. И я не только хочу, чтобы весь мир узнал, что у нас тут, но ещё я хочу, чтобы весь мир заплатил нам кучу денег, чтобы только увидеть, что у нас тут!
– Жаль тебя разочаровывать, Роквелл, но, боюсь, деньги меня совершенно не интересуют, – тихо сказала Орешек. – Чего я хочу, так это выяснить, откуда у папы этот карандаш и почему он его хранил.
– Ну так спроси у него!
Лишь в эту минуту Орешек поняла, что Роквелл ничего не знает. Не имеет ни малейшего представления. Ни о папином загадочном исчезновении, ни о полицейском расследовании, ни о том, что мама сошла с ума и заставила её сменить школу. Ни о чём. Ни о чём таком она ему не рассказывала, потому что… ну… они же с ним не друзья.
– Слушай. Мне надо тебе кое-что рассказать.
Орешек набрала в грудь побольше воздуха и второй раз за день принялась поверять Роквеллу