Ангелы Ойкумены. Генри Лайон Олди
исчезают.
В небо медленно, с натугой возвращается голубой блеск. Ветер, степь. Люди. На ногах устоял лишь вехден в простецкой рубахе, подпоясанной веревкой. По изможденному лицу стекают крупные капли пота. Вехден качается под ветром, словно дерево в бурю, но стоит. Он так закусил губу, что борода слиплась от натекшей крови.
Вокруг стонут, шевелятся. Дергаются в эпилептическом припадке. Глаза закатились, сверкают белки́ без зрачков; пена изо рта. Кое-кто лежит без движения.
Трое не дышат.
Тощий, жилистый вудун с трудом встает на четвереньки. В обычной реальности у него нет меча, но вудун все еще рычит. Сверкают зубы, ослепительно-белые на фоне угольной, посеревшей кожи лица. От их вида пробирает дрожь.
– Что, взяли? Взяли?!
Фильм нуждается в дополнительном монтаже. Эмоции персонажей отстают от действий, которые по логике сюжета должны быть продиктованы этими эмоциями. Складывается впечатление, что драматург прописывает событийный ряд в виде конспекта, а его соавтор, мастер мотиваций, задним числом раскрашивает происходящее чувственностью, опаздывая на секунду-другую.
Зрителя такой разрыв свел бы с ума.
Юноша-помпилианец, считай, мальчик, тоже встает на четвереньки. Обликом он сходен с Криспом. Двое враждующих зверей уставились друг на друга. Вудун готовится к прыжку. Оскал делается шире, течет слюна. Вудун хочет драться. Где угодно: под шелухой, в реальном мире, мечом, голыми руками, зубами. Ему все равно.
Он коллантарий.
Он не ботва.
Это наша гематрийская разработка, сказал Яффе. Он ворочался, устраиваясь поудобнее в склизком месиве. Если вам так легче, представьте двух операторов за общим пультом. Мы будем грезить, моделируя развитие ситуации.
Крисп стащил трусы, бросил их на пол – и едва не взвыл в голос. Запись! Он включил запись, и сейчас бесстрастная аппаратура зафиксирует, как Крисп Сабин Вибий нагишом полезет в ванну, где его ждет Идан Яффе в чем мать родила.
И крышка закроется.
Сотру, поклялся Крисп. Сотру к чертовой матери все видео! Только звук оставлю. Трибунал? Отлично! Лучше трибунал, чем вечный позор…
Я конструктор, сказал Яффе. Я с высокой точностью просчитываю вероятности, но у меня слабо развито образное мышление и визуализация. Тут вы в выигрыше. Для полноценной картины нужны мы оба: гематр и помпилианец, олицетворения высоких договаривающихся сторон, со свойственными каждой из наших рас особенностями мышления.
Крисп заставил себя подойти к ванне. Постоял, собираясь с духом. Высокая сторона? Он брезгливо коснулся плесени босой ногой. Против ожидания, субстанция оказалась приятной на ощупь – теплой и не скользкой, скорее уж бархатистой.
Прошу вас, сказал Яффе. От нас зависит очень многое.
С тяжким вздохом Крисп полез в ванну.
Коллант, космос. Все как в первый раз.