В России женщины святые. Владимир Фадеев

      Поезд рвал города, поезд дыбился кошкой,

      По-дебильи упрям, проби вал век плечом.

      А дебелая муза гляделась в окошко

      И мурлыкала, как всегда, ни о чём.

      Гарью встречной беды забивалось дыханье,

      Разучившись смотреть, боли щупал зрачок.

      А девчонка-любовь истекала стихами

      О стихах, о весне, о любви – ни о чём…

      С Дед Морозом стол накрою,

      Звёздным и сухим.

      Утону в глазах коровьих

      Маршальской снохи.

      Забренчу по струнам ржавым,

      Что бренчу всегда.

      Спросит: «Это Окуджава?»

      Подыграю: «Да».

      Разномирье – песни, званья…

      Гибель голубят —

      Безымянье узнаванья

      В маршальстве себя.

      Разморило Дед Мороза —

      Старость да жара.

      Ах, как свежи были розы

      У меня вчера!..

      Скрипел мороз. Кровать – крещендо – пела:

      «Скри-кра, скри-кра…» – прекрасная кровать!

      «Да п-г-иучитесь к-г-аны зак-г-ывать!» —

      Сосед

      с кромешной

      кухни

      кричал,

      картавя,

      очумело.

      А как не закричать, когда кругом – скри-кра,

      Скри-кра! —

      Скрипит?!

      Когда другим в крещенский мрак пре-кра —

      Пре-кра —

      сно и тепло?!

      «Всё на хе-г вытечет!..» – кричал сосед.

      И всё текло…

      Листком и веткой притворяемся —

      Ведь как ни крепко нас связало,

      Мы всё теряем и теряемся,

      Как две иглы в стогу вокзала.

      Антракт ли, занавес – играем всё!

      И хоть милы – с виска – виньетки,

      Мы всё стираем и стираемся,