Мой сын. Первобытный менагер. Анатолий Агарков

      Луиза со страхом следила за тем, как муж угощает исполина. Когда увидела, что контакт между мамонтом и человеком установлен, с облегчением улыбнулась.

      – Подойди сюда, – позвал Жан. – Угости сама нашего гостя.

      Послушная слову мужа Луиза подошла и протянула печеный хлебец. Мамонт спокойно принял угощение.

      Так был заключен союз между животным и людьми.

      Ночью дикари снова вернулись ко входу в Гранитный Дворец. Они сидели у потрескивающего костра, ели мясо – ибо охота была удачной. Между ними и берегом реки спали мамонты – малыши лежа на боку, а взрослые, окружив их, стоя.

      Луиза и Жан тоже вечеряли у костерка на плато под секвойей.

      – Если завтра вожак придет и прогонит дикарей, я выйду с ним погулять. Но тебе выходить нельзя – это опасно. Сейчас я пойду наверх за ними смотреть, а ты спать ложись.

      Жена кивала согласно. Ей было страшно оставаться одной, но она покорной была, как все разумные и порядочные женщины.

      Насытившись, дикари попадали спать. Двое дозорных на часах.

      Жаном вдруг овладела отчаянная мысль – спуститься вниз, подозвать часового и, сделав выпад из недосягаемого для посторонних пространства пещеры, убить его ударом кортика в грудь.

      Костерок ещё тлел на плато, но Луиза была в алькове. Осторожно ступая по песку, капитан подошел ко входу. Прислонившись к стене, Жан тихо свистнул, кортик сжимая в руке.

      От костра дикарей, освещенный луной, подошел коренастый силуэт на кривых ногах с горящей головней в руках. Размеры его палицы свидетельствовали об огромной силе. При свете огня капитан рассмотрел массивные челюсти и глаза, затемненные волосатыми дугами бровей. Этого человека он должен сейчас убить.

      Увидев обитателя пещеры перед собой, дикарь сначала оскалился в ухмылке, а потом лицо его перекосилось тревогой. Он попятился, но не от шпаги остро сверкнувшей в блеске огня, а от неведомой силы, обращавшей их в бегство.

      Надо бы заколоть его, пока враг еще досягаем, но в свете пламени головни Марсель вдруг увидел круглый плод хлебного дерева. Должно быть, упал созревший и по песку сюда прикатил.

      Неожиданно для самого себя Жан поднял его и бросил дикарю: