Бывшие. Я тебя верну!. Оливия Лейк
Хотя играл хорошо, даже ревнивец Демьянов не заметил подвоха. А я не рассказывала о былом: это было так давно, что стало неправдой. Глеб больше никогда не смел приставать ко мне.
– Ты с Романом?
– Нет, у меня деловой ужин. – Я посмотрела ему за спину. – Ты тоже, гляжу, не с Таисией.
Столик, который он занимал, караулила красивая девушка. Очень молодая. Ей вообще восемнадцать есть?
– У меня тоже деловой ужин, – заговорщически поделился Глеб, абсолютно не скрывая истинный смысл. Знал, что ему за это ничего не будет.
Он изменял жене. Когда-то давно я попыталась узнать у Таисии, что она обо всем этом думает. Ведь знала, как не знать! Он заявлялся под утро, а порой и вовсе ночами пропадал. Мама мне жаловалась. Таю жалела. Думала, что Сергей Олегович может на сына повлиять. Но тот только руками разводил: взрослый лоб уже, отца слушать не с руки ему. Таисия дала мне ясно понять, что у нее все хорошо, и она ничего не хотела знать. Тогда я была удивлена, но приняла ее решение. Сейчас, ощутив боль измены на себе, хотела оторвать яйца этому козлу, разменявшему пятый десяток.
– Глеб, ты вот скажи: вам, мужикам, жизненно необходимо валяться по разным постелям? Небрезгливо тыкать в таких? – и кивнула ему за спину.
Я не знала, что это за девушка, но она же видела кольцо, знала, что женат, и все равно шла на контакт. Для меня такие – шлюхи по определению. Даже если она девственница еще, то в голове у нее опилки и никакой морали, да и с чистоплотностью проблемы.
– А потом к жене приходишь, детей целуешь.
У Глеба практически буквально глаза на лоб полезли от моей обличительной тирады.
– Неужели Роман отличился? – ударил сразу в цель, по больному. Я промолчала. Это лучшее, что можно сделать, чтобы не провоцировать слухов. – Знаешь, Наташа, – вмиг стал серьезным, – тебе бы я не изменял. Тебя бы я любил.
Я ошеломленно глаза отвела. Ничего подобного раньше не позволял себе. Я растерялась даже.
– Извини меня ждут… – какой-то перебор с откровениями. Только не от мужа. Ему одному сказать мне нечего.
– Поедем, прокатимся, Наталья? – снова спросил Виктор. Я на него рассеянно взглянула, затем кивнула. Не хочу оставаться в одиночестве и копаться в душе. Необходимо хотя бы казаться веселой, когда домой вернусь.
От гонок я отказалась, а вот прокатиться по ночной Москве можно. Она такая красивая. Виктор машину вел лихо, иногда пугая утробным рычанием мотора – я не очень хорошо разбиралась в спортивных авто, но этой малышке в черте города определенно мало места.
– Ты очень красивая, Наталья, – неожиданно сделал комплимент, угощая кофе из круглосуточного шопа. Виктор так разогнался на Рублево-Успенском, что мы отбросили условности и перешли на «ты».
– Спасибо.
– Можно тебя поцеловать? – Это еще неожиданней…
– Я замужем, – и руку показала. Интересно, когда брак стал досадным недоразумением? – Неужели для тебя вообще это неважно? Если у меня честь и совесть или нет? Вообще пофиг?
Он отпил кофе, на темное небо