Золотой скарабей. Адель Алексеева
Знаю я, слыхал, что он и художник, и пиит, а еще архитектор, говаривал я с ним. Значит, твой герой – Львов? Молодец! А я знавал другого героя, настоящего генерала, по фамилии Бибиков. На моих глазах он умирал в бою. «Кто бы ни были твои родители, – говорил, – помни их наставления: будьте усердны, ни на что не напрашивайтесь, ни от чего не отказывайтесь, а язык свой держите в умеренности».
– Вы так замечательно рисуете, а зачем еще Академия?
– И не только Академия! Меня граф Строганов хочет в Италию послать.
– Строганов – ваш покровитель?
– Да, любезный друг… Так что учитель учителем, а еще система надобна. И богатый покровитель. У вас есть покровитель?
– Прокопия Акинфовича Демидова знаете? Он и есть.
– Бог мой! Да кто ж его не знает?! Мы с тобой в таком разе, может быть, земляки? Демидов – владыка половины Урала, а граф Строганов властвует над другой половиной, так что… Ты где родился-то? Я в пермском Усолье, а ты?
Михаил протяжно вздохнул:
– Не ведаю. Незаконный я… Прокопий Акинфович определил меня в Воспитательный дом, там я и жил…
– А вот граф Строганов пол-Европы объехал и говорит: пока не увидишь итальянскую архитектуру, искусство – ничего не поймешь в величественной музыке мира.
– Прокопий Акинфович тоже сказывал, что учиться надобно в Европе.
Михаил поведал и о форейторе, которому махала рукой Эмма Карловна, а также о том, как тайно шептались Лохман и другой, в черном капюшоне. Будто собирают отовсюду… деньги, золото, что-то еще…
– Кто же они? Абреки, что ли? Или цыгане?
– Не знаю, но они говорили: маленький народ выживет, если золота у него будет много.
– Тебе, братец, однако, надобно не о золоте думать, а об искусстве, ежели страсть к рисованию имеется. Согласен?
Андрэ расправил белый лист и стал пристально его рассматривать, видно, что-то прикидывая. Михаил понял: пора покидать сей прекрасный храм – и уже взялся было за бронзовую ручку двери, как вдруг вспомнил: ведь фамилию Строганова называли и те двое.
– Андрэ! – Михаил остановился. – Вы все-таки осторожней во дворце-то с золотом! И за форейтором глядите…
Андрей пожал ему руку и, не обратив внимания на его слова, напутствовал:
– Старайся! Будешь стараться – станешь хорошим художником. И друзей не теряй. Без друзей на сердце худо.
Демидов и Екатерина II
…На площади московской в Толмачах остановились лошади, и из кареты вышел грузный человек, а раньше него соскочил форейтор.
– Эй, дворник! – закричал он. – Что стоишь, не видишь, кто прибыл?
А прибыл сам Демидов.
– Чего стоишь, дверь не открываешь, пентюх? – пробасил он.
– Чего изволите, ваша милость?
– А то надобно, чтобы все дворники сей площади тотчас явились сюда.
Дворники подошли, и Демидов заговорил. Но они, видно, ничего не понимали, ибо лица их были как деревянные. Тогда в объяснения пустился форейтор:
– Чего