Волчьи тропы. Регина Гумерова
ещё что за чудо-юдо? – рассмеялся Миша, и я ощутила, как вкусно пахнет едой – семья полдничала.
В дом заглядывали любопытные, но никто не смел войти внутрь.
– Эрика, ты будешь есть? – строго спросила мамА и, даже не глядя на неё, я чувствовала, что она хмурится.
– Эй, Вано! Мы, похоже, не все твои тушки нашли! – рассмеялся Федор. – Вон, Эрика ещё одну обнаружила! Какой он жуткий… Зачем мы выбрали такого? Мариша будет в ужасе!
– Да? – раздался голос Ивана, самого ненавистного мне человека.
Предположение Федора так удивило меня, что силы вдруг резко ко мне вернулись и вылились в протест и возмущение. Я поднялась на ноги и, едва устояв, осмотрела обеденный стол. Первыми мне в глаза попались еда и вода: жареные перепелки с грибами и картофелем. Вкуснятина! За столом не было отца и Марины, зато был Иван. Его тонкие губы изогнулись в усмешке, когда он посмотрел на меня.
– Это моя добыча! – я с трудом выдавила из себя эти слова, получилось не очень уверенно.
– Твоя? То есть ты ее убила или она умерла от старости? – зло рассмеялся Миша. Я удивленно посмотрела на него, считая, что холод в его голосе мне лишь почудился.
– Эрика, неужели нельзя было позвать нас? Мы бы сходили за ней! – возмутился Федор.
– Или могла бы попросить Алешу. Он целый день о тебе спрашивает, – мягко заметила Оксана.
– Я убила… его… и принесла, – пробормотала я и стыдливо опустила глаза.
– Садись уже, Эрика, за стол и не говори глупости. Ты едва держишься на ногах, – строго проговорила мамА и поставила мою тарелку на стол.
Я тут же набросилась на еду, запивая её жадными глотками воды. Птица была немного суховата, но мне было все равно. Тело благодарно растеклось по стулу, отдыхая, и слегка дрожало от пережитого напряжения. Краем глаза я уловила взгляд мамА и резко обернулась, зажав картошку в зубах; жир стекал по моему подбородку, и я ловко отерла его. МамА указала мне на мои руки, и я проследила за ее взглядом. Они были грязными от земли и темно-красными от моей и кабаньей крови, под ногтями было черно. Но тазик стоял слишком далеко от меня, чтобы дотянуться до него, не вставая с места. Поэтому я опустила глаза в тарелку и решила не обращать внимания на недовольство мамА. Я слишком устала, чтобы пытаться встать! У меня даже не было сил возражать братьям, но, съев половину порции и немного придя в себя, я вновь принялась настаивать на своем.
– Федор, Миш, это и правда я убила кабана! – взмолилась я, но слышала, как жалко звучит мой голос.
– Чем ты это докажешь? – усмехнулся Иван, скрестив руки на столе. – Сегодня все тушки убиты мной, мне нечего скрывать!
Иван был одним из лучших стрелков в стае, только за это и за то, что он всё же обернулся, его выпустили из храма и позволили присоединиться к стае. А я не любила его именно за то, что он потеснил меня в стрельбе и добился того, чего мне никак не удавалось – уважения. Мы с ним мало чем отличаемся, но в то же время разнимся