Палестинские рассказы. Влад Ривлин
свой страх!"– Однажды рассказывал мне отец о тех днях, и глаза его светились при этом счастливым огнем.
Что-то детское осталось в нем на всю жизнь. Даже спустя годы, когда некоторых из его одноклассников уже не было в живых, он по-прежнему помнил свои детские обиды и, вспоминая о них, испытывал то же злорадство от мести, что и тогда – в далеком детстве. Он с удовольствием рассказывал мне как "проучил" кого-нибудь из своих обидчиков и при этом радовался будто ребенок. А я , глядя на него в такие минуты, испытывал сложное чувство не то сострадания , не то удивления… Как-будто из нас двоих отцом был не он, а я.
Это чувство уязвленного самолюбия во многом диктовало его поступки всю жизнь. Где бы он ни находился, отец везде требовал к себе особого отношения- особого обслуживания в ресторане или гостинице, особых знаков почтения на работе или в банке.Он все время как-будто боялся, чтобы его в чем-то не ущемили. К окружавшим его людям он относился недоброжелательно-отец все время боялся , особенно, если человек, с которым его сталкивала жизнь, был умнее или в чем-то превосходил отца. Страх перед конкуренцией быстро превращался в ненависть, и отец не останавливался уже ни перед чем, чтобы уничтожить своего настоящего или мнимого врага, собирая на того доносы и компромат. Сам отец объяснял свою неразборчивость в средствах жестокими законами конкуренции Но скорее всего, такое поведение отца было связано с его детством, с тем страхом и унижениями, которые он пережил.
-Мне часто казалось, что я победил свой страх раз и навсегда, – Как-то признался мне отец , – Но оказалось, что страх лишь прятался на время, когда я гнал его от себя или пытался вытоптать в себе. А потом он опять возвращался ко мне .... И каждый раз мне снова и снова приходилось выдавливать из себя этот страх, как накопившийся гной".
Будучи подростком, отец серьезно занимался боксом. Именно занятия боксом и были тем прессом, которым он выдавливал из себя гной страха. И еще, ринг стал для него тем местом, где он как аккумулятор подпитывал свою ярость. -"Ты должен разрывать своего противника уже одним взглядом!"– учил его тренер и отец как никто другой понимал эти слова.
-"Чтобы не бояться самому, мне нужно было постоянно видеть страх других-своих врагов", рассказывал мне отец.
Возможно именно с этими чувствами и были связаны его более чем суровые приказы, когда он служил на территориях. Он тогда был уже командиром батальона.
Отец относился к числу тех офицеров в армии, которые считали политику устрашения противника самым эффективным средством решения всех проблем.
Местные арабы действительно боялись его, потому что все время страдали от постоянных рейдов, блокады дорог, городов и многого другого, что делали солдаты под его командованием. -Они должны постоянно испытывать страх! Только тогда мы сможем быть уверены в своей безопасности,– наставлял он своих подчиненных. Но боялись его в основном те, кто по разным причинам не могли оказать ему достойное сопротивление-