Принцесса на горошине. Не такая, как все. Екатерина Риз
Мне охрана утром передала. Говорят, вчера вечером приходила, и сегодня утром тоже. Спрашивает вас. Они её, конечно, не пустили, но она некоторое время стояла у ворот, ждала.
– Наверное, очередная журналистка, – пробормотала я.
– Может быть. Так я пойду?
Я кивнула.
– Идите. До свидания.
Последние дни журналисты всех мастей и изданий обрывали все известные им номера телефонов. Звонили в офис компании, самые дотошные смогли отыскать номера нашего загородного дома, судя по всему, какая-то прыткая особа раздобыла адрес моей московской квартиры. Только этого не хватало.
Оставшись одна, я некоторое время стояла у окна, смотрела на открывающийся с пятнадцатого этажа вид на Москву. Обычно он меня завораживал, а вот сегодня я лишь смотрела вдаль с напряжением. Затем вспомнила о том, что обещала Димке заказать ужин, позвонила в ресторан. Зашла в спальню и переоделась. Делала всё будто на автомате. И время от времени мысленно спрашивала себя: для чего я всё это делаю? Для чего я жду его на квартире, послушно заказываю ужин, если не хочу ни с кем общаться? И с Димкой в том числе?
Абакумов приехал через пару часов, с цветами. Шикарный букет чайных роз, он перешагнул порог квартиры с проникновенной и сожалеющей улыбкой.
– Детка, как ты?
Ненавижу, когда меня называют «деткой». Как в старых, плохих боевиках. Но я промолчала, возражать не стала, позволила себя обнять и поцеловать. Правда, тут же отстранилась, вроде бы отвлекшись на цветы. Даже поблагодарила:
– Спасибо, красивые.
Я вернулась в комнату, поискала глазами вазу.
– Как у тебя настроение? – спросил он, входя следом за мной. Я краем глаза заметила, что Димка снимает пиджак и развязывает галстук.
Я пожала плечами.
– А какое у меня может быть настроение?
– Я знаю. – Он протянул руку, коснулся моего плеча, погладил. – Но, Марьяна, нужно жить дальше. Ты же понимаешь.
– Понимаю, – кивнула я. Я, наконец, пристроила цветы, но как только я это сделала, Дмитрий Алексеевич тут же притянул меня к себе и поцеловал. Я закрыла глаза, сама себя попросила окунуться в его поцелуй, потеряться в нём. Вдруг мне станет легче? На поцелуй я ответила пылко, к Димке прижалась, а затем обхватила его шею руками, прильнула к нему всем телом. Кажется, Дмитрий Алексеевич моему порыву порадовался, даже облегчение почувствовал. Обнял меня в ответ, погладил по спине, и принялся нашёптывать:
– Всё хорошо, всё хорошо. Всё будет хорошо, вот посмотришь.
Он нашёптывал мне это на ухо, а я, продолжая прижиматься к нему с закрытыми глазами, почему-то подумала о том, какую глупость он говорит. Что может быть хорошо, раз вся моя жизнь перевернулась с уходом отца? Но Димка продолжал меня успокаивающе поглаживать по спине, и я молчала. Наверное, своим молчанием я давала ему понять, что согласна с его словами. А мне просто не хотелось ничего говорить, объяснять, тем более спорить