Неокантианство. Пятый том. Сборник эссе, статьей, текстов книг. Валерий Антонов
чудовища божественны, в которых только неразумие или недальновидность могут найти что-то предосудительное». (Указ. соч. стр. 61 и 62)
19) Ньютон дал твердую, вполне понятную фундаментальную идею, с помощью которой все еще таинственное учение Кеплера было преобразовано в совершенно ясную механику небес, такую, какой мы обладаем теперь в бессмертных трудах Лапласа, – где мы не только учимся понимать все события прошлого и будущего из одного фундаментального закона (фундаментального закона тяготения), но и сами можем с большой уверенностью следовать за учителем в предположениях о первом образовании планетной системы.»
«На это можно ответить следующее: Вы все объясняете с помощью всемогущей гравитации, но каково ее происхождение? На это я отвечу: Мы это прекрасно знаем! Она – дочь древней слепой судьбы: размер, число и мера – ее слуги, а ее наследство – мир без Бога, которому Бог не нужен.
Если великий астролог Лаланд отрицал Божество, не мог найти Бога в небесах, перст Божий в движении небесных тел, мы должны согласиться с ходом его мысли. Этот высокий порядок и целесообразность, в конце концов, является лишь продуктом строгого механизма необходимых законов природы; там, наверху, бездумная слепая судьба является неограниченным правителем своего мира.»
«Но я взываю к истине изречения Иоанна: только в духе мы поклоняемся Божеству. Только в том, чем наша наука является для духа, мы можем найти ее достоинство. Только тот может назвать порядок мира целенаправленным, кто добавляет к нему веру в цели. Истинное толкование хода мира с точки зрения его целей лежит гораздо проще в человеческом чувстве. – Бесконечный дух не скрыт под мерой и числом! Игра чисел – это легкая игра – ее радость лишь радость заключенного духа в звенящих цепях.» [См. «Популярные лекции по астрономии» Дж. Ф. Фрайса, стр. 225, 227, 18, 16.
20) «Прогресс в физике, чтобы не стать самоуверенным и не свергнуть разум через понимание, делает метафизику необходимой. – Но это намерение метафизики – обеспечить безопасность перехода от мира чувств к сверхчувственному, – а ее конечное намерение – ответить на вопросы: с какими качествами мыслится то существо, к которому должен быть отнесен мир, как к высшему его основанию? и какова природа связи, которая имеет место между тем и этим?». [G. Э. Шульце, Энциклопедия философских наук, с. 71, 47, 52.
21) G. E. Schulze, Principles of General Logic, §2, примечание 12.
22) Но не требуется общего понимания, чтобы увидеть, как высшее в человеке, разум, противостоит чувственности, и как действительное мышление начинается в глубине ума, не с превращения чувственных идей в понятия, а с возвышения ума над чувственной идеей, и по этой самой причине с чувства, которое имеет совершенно иное происхождение, чем все чувственные идеи. Двусмысленное слово «чувство» является здесь импровизацией в отсутствие другого, которое мы тщетно ищем в языке, придуманном не философами [Göttingische Gelehrte Anzeigen 1809, стр. 207].
23) Гомер, Илиада, XIV, 201.
24)