Змееносец Ликише. Екатерина Кузнецова
сходили сума. Устраивали бои между городами и поселениями. Однако девушка славилась не только той волшебной красотой, которую воспевали поэты в своих стихах, а своим бессердечным темпераментом, странным для совсем юной девушки.
Дочь богатого иноземного торговца и выдающийся благотворитель и большой альтруист из далёких земель Диадон. Молодая красавица покорила многие мужские сердца, но девичье сердце грезило о беззаботной жизни во дворце. Мать Фрийи воспитывала свою дочь, тщательно следуя манерам аристократического круга, тем самым изобличая тягу к власти. Но внезапная кончина мужа утопила любые надежды женщины. Ограничивая себя во всем, ущемляя родного сына, нищая мать Фрийи отправляла дочь на любые приёмы во дворце и не зря. Все же девица смогла добиться своего, зацепив сердце сарфинского сына, коссея Гадесисиса с помощью приворотного зелья. Отведя со своего пути знатных соперниц из альхидского рода, девушка стала той, кем себя давно считала, – сарфиной Мириды.
Толпа расступилась перед Ликише, открывая дорогу к коссее. На миг ему хотелось испытать то же, что делает каждая мать, увидев любимое дитя после долгой разлуки. Ощутить теплые руки на своих плечах, услышать любящий голос. Возможно, самые простые и такие родные слова матери, но их никогда не было. И осуждать женщину было не за что, ведь любовь к первому преемнику занимала ее сердце. Лютос всегда был лучшим в глазах матери и отца, альхидов и остальных миридийцев и даже святозаров. Он был для них наподобие живого бога, что несет свет во мраке святого Эрра! «Лютос Светлый или Лютос Добрый», – говорили о нем в народе, чей лик блаженного украшал миридийские дома.
–Прошу, примите мои поздравления! О, светлоликая, красноречивая госпожа сего праздника! Благих дней жизни тебе и господину твоему и тысячи дней Элла и сладких ночей Эрра вам обоим! Дому твоему, народу и богам твоим, коим ты молишься! Пусть отцы и матери небесные защитят от напасти магической и глаза вредного. Пусть гости твои пьют и веселятся и прославляют коссею-мать! – одаряя женщину разными похвалами, корсей в конце добавил: – Долгие лета жизни корсею светлоликому Лютосу, одному ИЗ наследников Мириды!
Того, кто сейчас стоял перед ней, Фрийя не смогла узнать. Его легкий, непринужденный поклон мог бы напомнить женщине о высоком положении незнакомца, однако его запретная униформа на закрытом приеме растормошила ее равнодушное настроение.
В ответ незнакомцу коссея учтиво подала руку для почтенного поцелуя:
– Мы будем рады принять вас на нашем пиру,– громко произнесла она, мысленно предавая проклятию незнакомца, Фрийя уже представила удавку на шее глупца.
Hаряженный в форму Ликише сразу понял – мать не узнала его. И дабы избежать неловкого положения, корсей принял руку матери, блеснув родовой печаткой.
– Я рада… что … ты… явился… что ты дома,– разглядев знакомый перстень на руке юноши, Фрийя оторопела, приложила к носу пару пальцев, прокашляла – Тыжелый воздух.
Из