Откровение в Галисии. Долорес Редондо
месту: пришлось бы пробираться между коленей и ног сидящих, бормоча бесчисленные извинения и спотыкаясь о чужие конечности. Мануэль решил, что будет стоять, а чтобы не привлекать всеобщего внимания, прислонился к стене, поближе к выходу, в надежде на порцию свежего воздуха. Правда, платой за это был суровый взгляд охранника.
Луго встретил Мануэля серым небом, словно тягостная атмосфера зала ожидания распространилась на весь город. Пасмурная и прохладная погода – температура едва поднялась до двадцати градусов – разительно отличалась от знойных солнечных дней, ознаменовавших начало сентября в Мадриде. Как будто бы писатель оказался в романе, автор которого применил литературный прием, чтобы создать печальную и гнетущую атмосферу.
Аэропорта в Луго не было. Мануэль сначала хотел прилететь в ближайший город, Сантьяго-де-Компостела, и взять там машину напрокат. Но чутье подсказывало, что он изведется, сперва ожидая рейса, а затем сидя без дела в салоне самолета. Самым сложным было отыскать в шкафу, где висела их с Альваро одежда, небольшую дорожную сумку, куда писатель впопыхах побросал самое, на его взгляд, необходимое. Правда, позже выяснилось, что он набрал с собой кучу ненужной одежды и забыл почти все, что следовало взять. Вспоминая последние минуты, проведенные дома, Мануэль думал, что это скорее походило на побег. Он быстро проверил, какие рейсы вылетают из Мадрида, в спешке собрался, намеренно избегая смотреть в сторону комода, на их совместный с Альваро снимок. Фотографию, которая теперь стояла у него перед глазами, сделал их общий друг в прошлом году, когда они ездили на рыбалку: Мануэль задумчиво смотрел на серебряную поверхность моря, а Альваро, подтянутый, с темно-русыми, сияющими в лучах солнца волосами, любовался своим партнером с одному ему свойственной таинственной улыбкой. Фотографию вставили в рамку, и писатель не мог на нее наглядеться. Она, кажется, отражала самую его сущность: человек, упускающий драгоценные моменты жизни, которые больше не повторятся. Краткий миг, запечатленный камерой, подтверждал подозрения Мануэля: он почти никогда не живет настоящим. Сейчас это было для него равносильно приговору.
В зале ожидания время, казалось, остановилось – в противовес той спешке, с какой писатель собирался в путь, словно минута промедления могла что-то изменить. Мануэль, как зомби, бродил по дому, заглядывая в каждую комнату, отмечая, что все вещи его партнера на месте, словно он и сам по-прежнему здесь: книги по фотографии, лежащие на столе альбомы для набросков, висящий на спинке стула старый, с потертыми рукавами линялый свитер, который Альваро носил дома и отказывался выбрасывать. Писатель с изумлением рассматривал их, словно со смертью дорогого ему человека эти предметы тоже должны были исчезнуть, просто испариться. Он бросил быстрый взгляд на письменный стол и машинально взял с него бумажник, мобильник и зарядное устройство. Удивительнее всего была уверенность, что он не сохранил проделанную с утра работу над романом – тот самый удачно написанный кусок. Затем Мануэль ввел в навигатор название ужасного города, куда