Загляни глубже. Анастасия Павловна Jun Line
й дружбы так и не вышло. Надеюсь, в новом городе всё будет иначе.
Меня зовут Кессиди Джонсон и мне шестнадцать лет. Что я ещё могу сказать о себе. Я живу с мамой Джулией, папой Питом и младшим братом Алексом. Мы с братом очень похожи внешне: светловолосые, бледные, с серыми глазами. Своей внешностью мы с братом обязаны отцу. Мама сильно выделяется среди нас: смуглая, с карамельного цвета глазами и каштановыми волосами.
Причина нашего переезда проста: папу перевели на новее место. Оно и прибыльнее, и хлопот меньше. Мама тоже рада переезду. Она провела своё детство в деревне, и жизнь в мегаполисе с бесконечными пробками, затхлым воздухом и шумными улицами её тяготила. Алекс тоже рад, наверное. По нему нельзя сказать наверняка. Ему уже девять, а он так и не произнёс ни слова, хотя врачи утверждают, что с ним всё в порядке, и он спокойно может использовать свои голосовые связки. Раньше родители бились над ним, пока не решили, что всё бесполезно. Многие обрадовались бы, если бы их младшие братья и сёстры походили на Алекса. Но, знаете, пусть уж он лучше на голове стоит, чем целый день пялиться в окно – это жутко. Однажды я проснулась ночью, а он стоял возле моей кровати и смотрел на меня своими спокойными, без капли эмоции, глазами.
Надеюсь, смена обстановки пойдёт ему на пользу.
Дом, в который мы въехали, ничем не отличался от остальных домов улицы. Двухэтажный, старинный, небольшой сам по себе, но уютный, хотя его внешний вид так и просится на экраны фильмов ужасов. Да и забор под стать дому: чёрный, скрипучий, с витыми прутьями. Хотя, мне нравится. Дождь уже прошёл, но потрудился оставить свои следы на земле и щедро осыпать своими дарами забор.
Взглянув на небо, я обнаружила, что оно настолько стянуто тучами, что ни одному лучу солнца не пробиться сквозь такую оборону.
Как только папа отпер дверь, я тут же устремилась исследовать дом, дабы занять самую, на мой взгляд, привлекательную комнату, с разрешения родителей, разумеется. Мой выбор остановился на комнате, располагающейся на втором этаже, с окном, выходящим на дорогу. Не похоже, что по ней часто ездят машины.
Через пару дней у меня начнётся школа, нужно осмотреться, чтобы не опоздать на занятия в первый же день. Разложив вещи, я вышла на улицу. Свежий воздух, наполненный влагой после дождя, приятно ласкает лёгкие. Я сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. Не знаю, почему, но я испытываю наслаждения, заполняя свои лёгкие этим сырым, с привкусом озера, воздухом.
Так как я толком и не знала, куда мне идти, то просто направилась вдоль улицы в надежде встретить кого-нибудь. Долго идти не пришлось: вскоре из-за поворота показался пикап серого цвета с лёгкими следами ржавчины. Вообще-то я не разбираюсь в машинах, но эта исключение. Дело в том, что я балдею от пикапов. А все благодаря «Сумеркам».
Я вытянула руку, как обычно ловят такси. Машина притормозила у обочины, и из неё показался довольно высокий и худой парень. Лица разглядеть мне не позволял капюшон, который старательно натянули так, что только губы, бледные, с синевой, и видно. Одет парень был в просторную серую толстовку, джинсы, порванные на колене и наспех заштопанные, и кеды.
– Тебе чего? – сухо спросил он.
– Извините, – я слегка опешила, – я только переехала и хотела осмотреться. Не подскажите, в какой стороне школа? – даже не знаю, почему я обращалась явно к своему ровеснику так официально, возможно всё дело в том, что меня сковывает смущение при общении с посторонними. Особенно такими жуткими на вид.
– Садись, – скрываясь в машине, произнёс парень.
Возможно, это не самый разумный поступок в мире: сесть в машину к незнакомцу, но я всегда сначала делаю, а потом думаю. Что интересно, мыслительный процесс у меня, как правило, начинается тогда, когда последствий уже не избежать. Так или иначе, я уже села в пикап.
– Осторожней, – с этими словами он взял коробку с пиццей, на которую я чуть не села и передал её мне. – Подержи пока.
– Хорошо, – не стала припираться я.
Ехали мы в полном молчании, даже радио не работало. Мне было некомфортно рядом с этим человеком: от него не исходило ни дружелюбия, ни угрозы, вообще никакой эмоциональной отдачи, отсутствие которой всегда приводит меня в смешанное состояние, потому что я не знаю, как реагировать на человека.
Невольно я принялась его разглядывать. Парень был очень бледен, почти сер при данном освещении. У него были чёткие скулы, узкий подбородок, а глаза (незнакомец снял капюшон, как только мы сели в машину), направленные на дорогу светились странным голубым отблеском. Было в них что-то такое пугающее, холодное, сдержанное. Словно парень прилагает неимоверные усилия, чтобы совладать с собой. Тут он заметил, что я рассматриваю его, и его зрачки опасно сузились, придав лицу хищное выражение, от чего я поёжилась и перевела взгляд на окно.
На удивление путь наш длился недолго, едва ли полчаса. В дороге я поняла, что наша семья переехали в один из тех провинциальных городков, которые обычно предстают перед нами в фильмах ужасов: состарившиеся дома, ветхие постройки, полное отсутствие монументальных зданий и полупустые улицы.
Машина въехала на пустошь,