Корейский инкуб Хан Раон. Ника Лемад
бы счастлива встречаться с таким парнем. Наверное, он неплохой человек, мелькнула мысль, жестокости она в нем не заметила, он даже хотел свернуть съемки, прикрывал ее от камер как мог. Полностью возложить на него вину было бы неправильно, ЧанА понимала, что и ее доля там тоже присутствует. Если бы она убедительно притворилась, ее партнеру не пришлось бы вытягивать из нее настоящие эмоции. «Ты сама попросила его помочь», – напомнила себе ЧанА. Просто так сложилась ситуация. Но смотреть ему в глаза она точно не хотела. Было бы замечательно, если бы они больше не встретились. Никогда.
ЧанА осторожно выпуталась из объятий и сползла на пол. Сразу стало холодно. За окном было еще темно, и это к лучшему – никто не увидит, как она возвращается домой, в свою убогую комнатушку, которую смогла себе позволить арендовать. Одернула вниз юбку, которая так и болталась на талии, нашла разорванную блузку и натянула ее, застегнув оставшиеся пуговицы. Нижнее белье ремонту не подлежало, и ЧанА просто сунула его в карман юбки, лишь бы не оставлять здесь. Бросила еще раз взгляд на Раона и выскользнула за дверь.
К ее огромному удивлению, Пак Джи У со своим помощником Ли Хё Ну, больше похожим на боксера, чем на работника киноиндустрии, курили у входа в здание. Заметив, как ЧанА крадется мимо них, режиссер усмехнулся и окликнул ее. Еще больше удивилась, когда он накинул ей на плечи свой пиджак.
– В кармане деньги за работу, – спокойно сообщил он. – Молодец, все-таки ты справилась, а я, признаюсь, сомневался.
ЧанА кивнула, не поднимая глаз.
– Я положил таблетку, выпей, когда придешь домой, – при этих словах девушка недоуменно наморщила лоб. Режиссер пояснил: – От нежелательной беременности. На всякий случай.
ЧанА покраснела и сильнее запахнула пиджак.
– Вызвать такси? – спросил Ли Хё Ну. – Деньги большие, будет обидно, если тебя обчистят по дороге, тогда все твои старания пропадут напрасно. Хотя нет, не все. Как только фильм выйдет на экраны, ты станешь знаменита.
ЧанА снова кивнула, и подумала о том, что даже если она утопится в реке Ханган, то не сможет смыть с себя позор.
* * *
Отец поманил его к себе, хитро блестя глазами. Одну руку он прятал за спиной, отчего у Раона появилось нехорошее предчувствие, которое быстро переросло в ужас, когда он расслышал едва слышное мяуканье.
– Отец! Не нужно! – крикнул ребенок, пятясь назад.
– Иди сюда, щенок, – прорычал мужчина с седыми висками. Он был молод, тридцать девять лет, однако его волосы частично посеребрились еще в школе. Мама говорила, что это генетика, и что Раон может унаследовать эту особенность, поэтому Раон поклялся себе, что в таком случае будет всю жизнь красить волосы, чтобы не быть похожим на отца. Хан Джун вытянул вперед руку с повисшим в ней котенком, крохотным, не больше месяца от роду. – Поиграем, сынок?
Раон проглотил комок в горле и шагнул обратно, протягивая руки.
– Отдай мне его, прошу!
– Отдам, если ты сломаешь ему лапу. Без слез и нытья, как в прошлый раз. Подумай, Раон, как ему будет лучше? Сломанный,