Три солдата. Джон Дос Пассос
слегка посмеиваясь. Фюзелли откинулся в своем кресле и смотрел на них, смутно догадываясь о чем-то. В эту минуту он страстно желал бы знать по-французски настолько, чтобы понять, о чем они говорят. Он сердито шаркал по полу ногами. Глаза его остановились на белых гиацинтах. Они напомнили ему окна цветочных магазинов в пасхальное время, шум и толкотню на улицах Сан-Франциско.
– Господи, до чего мне опротивела эта гнилая дыра, – пробормотал он. Он подумал о Мэб и причмокнул губами. Черт возьми, она была бы теперь уже замужем. Если бы только он мог заполучить Ивонну для себя одного; жить с ней где-нибудь далеко, в стороне от людей, от ее старой матери и от этого проклятого лягушатника. Он представил себе, как он отправляется с Ивонной в театр. Когда он будет сержантом, он сможет позволять себе такого рода вещи. Он сосчитал месяцы. Стоял март. Вот уже пять месяцев, как он в Европе, и он все еще не больше, как капрал, да и то не совсем. Он сжал кулаки от нетерпения. – Только бы получить капрала, а там уж дело пойдет быстрее, – сказал он себе успокаивающе. Он перегнулся через стол и громко потянул носом запах гиацинтов. – Хорошо пахнут, – сказал он. – Что ви сказаль, Ивонна?
Ивонна посмотрела на него, как будто успела забыть, что он находится в комнате. Глаза ее смотрели прямо в его зрачки; вдруг она расхохоталась. Этот взгляд согрел Фюзелли до глубины. Он снова отодвинулся на своем стуле с приятным чувством собственника, любуясь ее стройным телом, так мило вырисовывавшимся в черном платье, и маленькой головкой с гладко причесанными волосами.
– Ивонна, пойдите сюда, – сказал он, делая знак головой.
Она вызывающе перевела глаза с него на француза, затем подошла и остановилась за ним.
– Что вы хотите?
Фюзелли взглянул на Эйзенштейна. Он и Стоктон снова углубились в оживленную беседу с французом, Фюзелли услышал неприятное слово «революция», которое всегда действовало на него раздражающе – он сам не знал почему.
– Ивонна, – сказал он так, что только она одна могла его слышать, – что бы вы сказали, если бы мы с вами поженились?
– Поженились… я и ты? – спросила Ивонна, пораженная.
– Уй! Уй!
Она минуту смотрела ему в глаза, затем откинула назад голову в припадке истерического смеха.
Фюзелли побагровел, вскочил на ноги и вышел, с такой силой захлопнув за собою дверь, что стекла зазвенели. Он торопливо зашагал обратно в лагерь. По главной улице медленно пыхтела, обдавая его грязью, длинная вереница серых грузовиков. У каждого из них впереди был прикреплен желтый газовый фонарь, слабо освещавший заднюю стенку переднего грузовика. Фюзелли уселся за конторку сержанта и начал сердито переворачивать страницы маленькой голубой книжки воинского устава.
Луна отражалась в фонтане на конце главного сквера города. Была теплая темная ночь; луна бледно сияла сквозь легкие облака, точно просвечивая через тонкий шелковый занавес.
Фюзелли стоял у фонтана с папиросой в зубах и не отрывался от желтых окон Cheval Blanc на другом конце сквера, откуда доносились звуки голосов