Предатели. Олег Мозохин
другими. Шатский и Котолынов были арестованы и допрошены. Через них вышли на связь с «зиновьевской» оппозицией, которая в это время открыто блокировалась с «троцкистами». В своих показаниях арестованные Шатский, Котолынов, В.В. Румянцев, В.И. Звездов, Н.С. Антонов, Г.В. Соколов, И.Г. Юскин, Л.О. Ханник, и др. не скрывали общеизвестные факты о своих связях по Ленинградскому губкому и Северо-Западному бюро ЦК ВКП(б), которые возглавлял Г.Е. Зиновьев.
Сам Люшков 12 декабря 1934 г. допрашивал Котолынова, который признался ему в существовании зиновьевской организации, и то, что все декларации Зиновьева об отказе от своих антипартийных взглядов и от борьбы с партией рассматривались как маневренная тактика. С его слов, руководили организацией Зиновьев, Каменев и связанные с ними Евдокимов, Бакаев, Харитонов и Гертик. Связи с Москвой поддерживал Румянцев. Политическую и моральную ответственность за убийство Кирова Николаевым, по словам Котолынова должна была нести эта организация, под влиянием которой воспитывался Николаев, а воспитывался он якобы в атмосфере озлобленного отношения к руководителям ВКП(б)[4].
В ходе следствия появилось новое определение причины убийства Кирова, которое было обнародовано немного позже, после ареста 16 декабря Зиновьева и Каменева. В газете «Правда» это преподносилось так, что «подлые подонки бывшей зиновьевской антипартийной группы вырвали из наших рядов тов. Кирова».
Активное участие заместитель начальника секретно-политического отдела ГУГБ Люшков принимал и в расследовании т.н. «Кремлевского дела». 7 февраля 1935 г. он допрашивал И.П. Лукьянова, коменданта Большого кремлевского дворца, который на допросе признался, что ему было известно о распространении контрреволюционной клеветы, направленной против Сталина. Знал о завещании Ленина, а также то, что Аллилуева – жена Сталина умерла неестественной смертью. В конце допроса Лукьянов признал, что контрреволюционные клеветнические беседы с его участием разжигали озлобленные настроения к руководству партии и к Сталину[5].
По этому же делу 10 февраля 1935 г. Люшковым была допрошена Е.К. Муханова, работавшая в правительственной библиотеке, которая показала, что официальная версия о смерти Аллилуевой в результате болезни не соответствует действительности, что на самом деле она покончила жизнь самоубийством. Это было вызвано ее несогласием с политическим курсом, проводимым в стране, в результате которого деревня была доведена до обнищания. В городе населению не хватало продуктов питания и др.
Муханова показала, что ее знакомая Розенфельд говорила, что старые и ближайшие ученики Ленина – Зиновьев и Каменев отстранены от политической жизни, что в стране и в партии отсутствуют элементы демократии[6]. На следующий день, 11 марта, Люшковым по этому делу был допрошен Б.Н. Розенфельд[7], а 17 марта – Д.С. Азбель[8].
20 марта 1935 г. Люшков еще раз проявил себя. Он допросил Каменева Льва Борисовича, который показал, что
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 198. Л. 8—9.
АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 231. Л. 32—36.
АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 230. Л. 67—75.
АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 232. Л. 168—176.
АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 233. Л. 80—87.