Эсхато. Бешеные. Даниил Корнаков
именно так, как он и предсказывал утром…
Алексей читал лекцию студентам, борясь с подступающим сном. Марлевая маска, которую выдавали всем студентам и преподавателям у входа в университет, помогла скрыть пару смачных зевков.
Сегодня Алексей позволил себе нелюбимый ему вид преподавания: диктовать с бумажки. Он ненавидел это и предпочитал преподавал интуитивно, лишь иногда опираясь на книги. Он любил и знал свой предмет, и предпочитал преподавать его от чистого сердца. Он получал истинное удовольствие от своей работы и вскоре стал любимцем студентов. Но…
…сегодня он невыносимо устал.
Слова Алексея были вялыми, а речь несвязной из-за чего студентам приходилось переспрашивать, прерывая монолог преподавателя. Некоторым учащимся, сидящим на самом верху аудитории, приходилось громким голосом предупреждать Алексея, что они не успевают записать предложения. И ученики, находящиеся в этой аудитории количеством в пятьдесят человек, понимали это и не задавали лишних вопросов. Тишину нарушали только скрежет ручек о бумагу, насморк из под масок некоторых студентов и редкий чих.
– Записали? – спросил Алексей.
– Да, – отвечали некоторые.
– Тогда продолжим…
Он уткнулся в наскоро напечатанную лекцию, которую в другой день он мог бы рассказать в тысячу раз интереснее. Ему было плевать, что Станислав Фаррум, местный заводила, без конца вертелся из стороны в сторону, перешептываясь с приятелями, рассевшихся вокруг него, как мухи вокруг навоза. Такой тип людей как Фаррум присутствует везде, будь то детский сад, школа или университет. У таких словно батарейка «Энерджайзер» в заднице, и единственный способ унять его на время, как можно громче сказать – «Захлопни свою пасть!». Алексей хотел сказать эти слова Станиславу в более мягкой (хотя и не теряющей при этом выразительности) форме – «Закрой свой рот!», но чувствовал себя настолько вялым, что даже это было выше его сил. Он чувствовал себя так, словно его закинули внутрь барабан стиральной машины, покрутили там часок-другой, а потом вынули и бросили в эту аудиторию, на этот стул, к этому столу.
Невыносимо.
Станислав обсуждал шепотом – хотя шепотом это было только в понятии самого Станислава – горячую новость последних дней: вирус «Мортем». До Алексея доносились только отдельные слова, глупые, на уровне школьников средних классов и уж никак не студентов медицинского института: «Военные… Чума… Мор… Апокалипсис…». Фаррум настолько осмелел, что даже перестал писать конспект и сидел спиной к преподавателю, выстраивая собственные теории на счет болезни своим дружками. На него начали посматривать и другие присутствующие в аудитории, прислушиваясь к его словам и отвлекаясь от лекции. Это стало последней каплей для Алексея Леонова.
– Станислав Фаррум, будь так добр закрыть свой рот! – крикнул Алексей и тут же замер, осознав, что натворил. Никогда прежде он не позволял себе такого лишь только в своем воображении. Аудитория замерла, студенты безмолвно смотрели на преподавателя.
Причина, что вывела Алексея из себя, была даже не столько в наглости этого