Игла. Мира Троп
я боялась, но это страх подкреплялся странного рода удовольствием. Что-то вроде экстрима, понимаете? Когда ужасно боишься разбиться, но от того так здорово нестись куда-то на полной скорости. Только так я и чувствовала себя живой. С Глебом всегда и во всем я была в шаге от какой-то грани – нормы, морали, жизни и смерти.
– Вы, грубо говоря, подсели на эти ощущения?
– Да. Я волновалась перед каждой нашей с ним встречей на протяжении всех полутора лет отношений. Никогда не знала, чего от него ожидать. Глеб мог внезапно отменить все планы и забрать меня кататься на мотоцикле в дождь. Или, например, завалиться ко мне на работу и похитить в обеденный перерыв – приходилось врать начальнику, что резко почувствовала себя нехорошо… Или прийти ко мне домой среди ночи, растолкать и велеть собираться в клуб. С Глебом я ощущала себя на свой возраст и даже моложе. Я с удовлетворением и даже какой-то надменностью думала о том, что вот моя молодость идет так, как надо. А что теперь? Снова села дома, замкнулась в себе. Насыщенная жизнь была заслугой Глеба, и ушла вместе с ним.
Марина потянулась за еще одной салфеткой, и заметила вдруг, как улыбается Екатерина Альбертовна. Не на самой, как показалось обидевшейся Марине, подходящей ноте.
– Мы с вами говорим о вашем бывшем уже несколько минут, – пояснила женщина на вопрос Марины о том, что такого забавного она сказала. – И, заметьте, вас не тошнит.
– Я…
– Это значит, что далеко не каждое воспоминание о Глебе провоцирует рвотный рефлекс. Если хотите работать над проблемой, то мы должны двигаться в том же духе – четко разграничивать расставание за завтраком и приятные воспоминания о ваших отношениях. Очевидно, что Глеб значил для вас слишком многое, чтобы вы могли всю жизнь просто игнорировать любую мысль о нем. Ваше расставание мы со временем проработаем отдельно, однако давайте сначала добьемся того, чтобы каждое воспоминание не сводилось к мыслям о травмирующем событии.
– Но как? – спросила Марина.
– Мы уже выяснили, что за полтора года вы с Глебом пережили много «хороших» моментов. Беру в кавычки, потому что… вы понимаете – ваши отношения нельзя было назвать здоровыми. И все-таки вы получали какое бы то ни было удовольствие от них. Будьте благодарны Глебу за те эмоции, которые он помог вам пережить. А как только почувствуете, что мысли вновь возвращают вас к тому роковому завтраку, считайте до пяти и повторяйте, что «можете это сделать», как мы с вами уже умеем. Настойчиво воскрешайте воспоминания, когда вы были счастливы в его компании и чувствовали себя живой.
Марина помотала головой, отчаявшись представить, что сможет быть благодарна Глебу после его измены. И, подумав об этом, тут же почувствовала, как накатывает тошнота.
– Вы можете это сделать, – сказала Екатерина Альбертовна, следя за метаморфозами лица вцепившейся в крышку тазика Марины.
– Раз… Я могу это сделать. Два… Я могу это сделать. Три…
***
– …Я могу это сделать. Четыре… Пять…
Марина