Книга слизи. Скользкий след в истории Земли. Сюзанна Ведлих
последователем Геккеля, считал себя благородным потомком новой английской аристократии, родившимся в неправильное время. Лавкрафт отрицал все современное, в связи с чем и наступавшее «американское столетие», и Первая мировая война были не более чем фоновым шумом в его произведениях, которым он нарочно придавал определенный старомодный эффект своим особым стилем письма.
Тем не менее эксцентричное ретроградство Лавкрафта имело и более темную сторону. Часто цитируется его письмо, датированное 1928 годом, в котором он описывает обитателей бедных кварталов Нью-Йорка. Эти строки пропитаны отвращением:
Органические существа – итальянцы, евреи и азиаты, – которые населяют эту страшную клоаку, даже при максимальном напряжении воображения не могут называться людьми. Монстроподобные, амебоидные, скользкие, с расплывчатыми очертаниями из вонючей вязкой слизи, напоминающей процесс гниения и разложения на Земле. В каком-то смысле они напоминают не что иное, как червей-паразитов или безымянных существ с морских глубин.
Очевидно, что расисту и антисемиту Лавкрафту глубоко противна идея смешения национальностей. В его произведениях странные существа, например Ктулху, пытаются обрести господство над людьми или, что еще хуже, незаметно с ними смешаться. Для Лавкрафта чужое не имеет права ни ассимилироваться, ни, тем более, победить.
Не только у него, но и у других авторов жанра ужасов смертельной слизи противопоставляются благородные персонажи, чаще всего ученые. Их безграничная научная пытливость раскрывает темные тайны природы и пробуждает ужасы, которым было бы лучше оставаться неизвестными. Именно так полярные исследователи в вечных льдах Антарктики сталкиваются с «нечто из иного мира», пребывающим в зимней спячке в своем космическом корабле. После его пробуждения становится очевидно, что это инопланетное существо, покрытое слизью, как и шогготы, может менять свой облик и обманом превращаться в самих ученых. Таким образом, ученые впредь должны сражаться с монстром, который под дружеской маской слоняется среди них.
Здесь можно увидеть параллель с другим рассказом Лавкрафта – «Зовом Ктулху». В нем лишь один норвежский офицер Густав Йохансен выживает после столкновения с древним богом. Сета Брандла в «Мухе» также губит его научная любознательность: ученый в результате неудачного эксперимента превращается в гротескное существо – получеловека-полунасекомое. Как и жители Инсмута, он проходит путь от личиночной стадии человека до перерождения в монстра. «Муха», однако, представляет собой «одну из самых “слизистых” романтических историй», – пишет исследователь медиа Ребекка Белл-Метеро в своем эссе о слизи, сексуальности и гротеске. Это заслуга подруги Брандла, которая, несмотря на всю отвратительность его превращения, остается с ним. Несмотря на успех «Мухи», популярность слизи в кинематографе к концу тысячелетия постепенно сошла на нет. Казалось, что поток слизи,