Игрушкой колдуна не буду. Марина Павельева
Огромная псина с головой почти на уровне моей и со светящимися красным глазами медленно поднималась по лестнице и, похоже, готовилась к нападению.
Странно, но после первых секунд страха, ко мне пришло осознание, что я не боюсь.
Собака ступила на площадку и остановилась, рассматривая меня. А я ее. Потом она оскалила зубы, показывая массивные клыки, и сделала ко мне шаг. Я же в этом оскале увидела усмешку и вовсе не звериную. Зная, что гадина умеет разговаривать, я уже не удивлялась. Только подумала «чем буду обороняться?», ведь сдаваться не собиралась. Фигушки ей! Хотя шансов против разъяренного животного у меня никаких.
Еще и сумка упала на пол вместе с ключами, а там у меня нож. Пусть и небольшой, складной, для резки фруктов и колбасы, но нож. Зарезать псину лезвием в десять сантиметров вряд ли получится, но я могла бы воткнуть его в горло и вызвать тем самым болевой шок. И у меня был бы шанс остаться в живых, скрывшись за дверью. Однако времени на то, чтобы наклониться и достать из сумки мое спасение, не было.
Как не было времени добежать до соседской двери и, пинаясь ногами и стуча кулаками, ломиться к пожилой паре, живущей за стеной. Псине оставалось до меня пару шагов или один большой прыжок. Так что я по любому добраться до соседей не успевала. Есть еще вариант – заорать и стучать в свою дверь, чем вызвать интерес нашей площадки. Но боюсь, к тому моменту, как кто-нибудь решится выглянуть, от меня останется свеженький труп с разорванной артерией и лужа красной, еще теплой, крови. Бр-р-р.
Эх, сейчас бы палку какую. Да где ж ее найдешь? Не улица ведь, а помытый и убранный от мусора подъезд. Ни швабры с ведром, ни веника с совком, забытых по счастливому стечению обстоятельств уборщицей. Ну, это я так, помечтала. Понятно, что среди голых стен палка не найдется. И как в моих любимых фэнтези-книгах не материализуется. Осталось собаку напугать. Но более реально, поймать руками ее раскрытую пасть и не дать себя укусить. А потом уже орать «спасите!» на всю округу.
И я приготовилась.
Встала в стойку, как учила Люда, выставив вперед левую ногу, чуть присела и сжала кулаки. Левый подняла до уровня глаз, а правым прикрыла подбородок, защищая локтями шею и грудь. Увидев мои приготовления, собака-оборотень усмехнулась. Или хохотнула. Я подумала так, когда услышала булькающий звук, вырвавшийся у нее из горла. Мне даже показалось, что псина сейчас встанет на задние лапы, а передними схватится за живот от смеха.
Но я ошиблась. В этот момент она на меня бросилась.
Не стала медленно подходить, чтобы вызвать во мне чувство жутчайшего страха, от которого скончалась четвертая жертва. Не стала что-то говорить, чтобы я поняла, за что меня убивают. А просто оттолкнулась задними лапами от пола и прыгнула мне навстречу. Я успела лишь осознать, что последнее, что увижу перед смертью, будут красные глаза черной собаки. И выставила вперед правую ладонь. Да так быстро и именно в ту секунду, когда лохматая морда приблизилась к моей шее.
Я попала точно ей в нос. Собака шамкнула в воздухе челюстью,