Первая. Энн Авомика
быстрее, домашнее задание я делал за час-полтора, и потому свободного времени было достаточно. Вечер был дождливым, но я все равно решил прогуляться до книжного магазина и взять что-нибудь из Кафки.
Погода была, что называется, неприятная. Дождя почти не было, только мелкая морось, но слишком частая, чтобы сложить зонт. Я никогда не любил ходить под зонтом, потому что чувствовал себя под огромным куполом, из которого нет выхода. Я вспоминал аппарат в клинике, в который меня помещали почти каждый визит, когда я был болен. Прошло больше года, как моим легким ничего не угрожало, но я до сих пор боялся проснуться ночью от сдавливающей боли в груди.
Книжный был почти пуст, лишь кассир и несколько человек, бродивших среди прилавков. Среди них я заметил Эби и поначалу даже не узнал ее. Ее волосы были заплетены в высокий хвост – кажется, девушки называют его конским – а я прежде видел ее лишь с распущенными волосами. Она стояла возле полки с Кингом и задумчиво бродила глазами по книгам. Я, не раздумывая, направился в ее сторону. На самом деле, мне было интересно, узнает ли она меня на этот раз.
– Привет, Эбигейл, – негромко сказал я, и, на удивление, она не стала делать вид, что не услышала.
– Вафля, снова ты. Привет. – Она говорила так же негромко и немного печально.
– Не можешь выбрать?
– Я пришла, чтобы взять «Кэрри», но эти цветные обложки сбили меня с толку, и теперь я уже не уверена, что хочу взять именно ее.
– Я могу помочь тебе с выбором, если позволишь.
– А ты читал Кинга?
– Достаточно, чтобы посоветовать тебе что-то интересное.
– Я очень люблю читать, но у меня обычно нет времени. Тебе с этим, видимо, повезло больше.
– Знаешь, умирать – это не такое уж везение.
– О чем ты? – Эби впервые за все время нашего знакомства заглянула мне прямо в глаза, и я смог разглядеть ее. Эти светло-голубые блестящие глаза запомнились мне на всю жизнь.
– Ты разве не знаешь? Я шесть лет провел на домашнем обучении.
– Правда? – На этот раз я не слышал в ее голосе надменности и издевки. – Я думала, ты учился за границей, а теперь вернулся и поэтому пришел в наш класс, – на мгновение она осеклась. –Хотя, вообще-то, я вовсе не думала об этом… Так почему ты учился дома?
– Пять лет я был болен, потом еще год реабилитации.
Она глубоко вдохнула, но промолчала. Ее глаза наполнились печалью и сочувствием, и я видел, что они не поддельные. Она хотела задать мне главный вопрос, но не решалась, и я это понимал, поэтому сразу дал ей ответ.
– Когда мне было одиннадцать, в моих легких нашли злокачественную опухоль. Рак, иначе говоря.
Эби снова глубоко вдохнула, хотела сказать «ого» или «ничего себе», но посчитала это невежливым. Она поджала пухлые губы.
– Мне очень жаль.
– Сейчас я полностью здоров, и мне больше ничего не угрожает.
– Это здорово, – и это мгновение я тоже запомнил надолго. Она впервые искренне мне улыбнулась. – Ты совсем не выходил из дома?
– Только когда нужно было к врачу.
Эби